ПереКРЕСТок одиночества
Шрифт:
– То есть где-то наблюдательный пункт? Отслеживающий сотни крестов? И как они это делают? Я не видел номеров на бортах келий – вопросы из меня так и сыпались.
– Мы не знаем – остановил меня Арни – Мы многого пока не знаем. Да и зачем нам это? Вот скажи? Зачем?
– Ну…
– Мы знаем главное – внизу есть жизнь. И там лучше, чем здесь. К чему нам лишняя информация про тюремную систему?
– В принципе да – кивнул я. Хотя ничуть не был согласен с тем, что подобная информация может оказаться лишней. Врага надо знать! И знать досконально! И что
– И что еще за черный тюремщик?
– Говорю же – миф. Страшилка придуманная узниками от скуки – Арни едва не сломал сигарету от злости, пока прикуривал.
– И все же?
– Мария – глянул он на секретаря.
– Может и страшилка – пригладила она мех на плечах, дунула на шерстинки – Все может быть. Это еще один упорный слух. Что сразу возрождается к жизни, стоит внезапно умереть не слишком старому узнику. Сам понимаешь – проверить от чего он умер невозможно. Все происходит в одиночестве. Между ним и богом. Диагноз никто не поставит.
– Верно.
– Стоило другим сидельцам понять, что крест Кости осиротел и ушел камнем вниз – сразу вспомнили про черного тюремщика. На всех этажах тюрьмы вспомнили! Сразу загремело – Чертур, Чертур! Черный Тюремщик!
Я уже начинаю привыкать к тому, что воздушные слои называют этажами.
– И при каждой чалке обсуждают – вот мол, завалил Костю черный тюремщик. А все оттого, что чересчур он налегал на третий рычаг! Тише мол надо было сидеть, реже дергать. Глядишь и миновала бы его судьба злая. Не пришел бы по его душу черный тюремщик.
– Это что-то сродни легенде про черного археолога? – уточнил я.
– Да! – рыкнул Арни.
– Почти – не согласилась с ним Мария – Черный археолог ведь сначала был брошен друзьями и умер. По крайней мере в одной из версий слышанной мною легенды. А черный тюремщик… он вроде как жив, усердно исполняет свои обязанности, изредка являясь с выборочным осмотром к усыпленным сидельцам. Но тюремщик является мол скрытым Смиренным. Из радикального крыла. И стоит ему случайно попасть к тому, кого он знает как отъявленного дергателя третьего рычага… он его убивает. И убивает так, чтобы он умер не сразу и смерть его походила на естественную. Чтобы на него подозрение не пало – иначе за ним бы шлейф из смертей тянулся и начальство прознало бы. Потому и доказать никак нельзя, что Костя на твоих глазах умер от аппендицита.
– Покончил с собой чтобы не страдать – поправил я.
– Знаю… молодец! Я вот боюсь, что не решусь на такое… страдать до конца буду… Но не суть. В общем – такой вот черный тюремщик.
– А почему случайно? – спросил я с интересом.
– Что случайно?
– Ну вы сказали «стоит ему случайно попасть к тому»…
– Ах это… так тут все просто – он ведь служивый. Рядовой служака. Не ему выбирать какие кельи осматривать. Дали номер – он туда и идет. Попал к смиренному и боязливому – не тронул его. Разве что подарок оставил. А если к любителю подергать за третий рычаг – тут этому узнику и конец. Через пару деньков помрет в мучениях…
– Подарок оставил? – уцепился я за еще одно слово.
– Тех,
– Ага.
– И говорят, что, если попадет черный тюремщик в камеру к истинному смиренному, что к словам из записки прислушался и третьего рычага никогда не касается – оставит он там обязательно на столе щедрый дар.
– И что за дар?
– А шут его знает.
– Да хватит вам о сказках! – не выдержал Арни, мужественно державшийся некоторое время – Уф! Больше дела, прошу вас!
– Сорок лет – с готовностью переключился я – Почему такой срок?
– Это что-то сакральное – развел руками Арни – Мы ломали головы годами. Разбирали срок на дни, даже на часы. Складывали так и этак. Расспрашивали. Никто не знает. Знаем наверняка одно – если отсидел сорок лет, крест быстро спустится, и ты вмиг очутишься на земле. Тройной звон оповестит тебя об этом.
– Высадка через люк?
– Телепортация. Крест не приземлится. Зависает метрах в ста над землей. Избавляется от дряхлого старичья. И поднимается в стылый туман, где и дрейфует в ожидании следующего узника.
– Хм… да уж… и много времени на сборы дают?
– Несколько минут – плотно сжал губы Арни.
Поникла головой и Мария.
Да уж – времени негусто. Здоровый молодой мужик, практичный и собранный, сумеет собраться быстро. Уложится и в минуту. Накинуть одежду, прижать к груди «тревожный чемоданчик». И просто ждать. А вот упомянутое Арни «дряхлое старичье» вполне может и не уложиться в несколько минут. И окажется на морозе раздетым или без накопленных пожитков. Жестоко. Стоило это представить, и зародившаяся было подспудная зыбкая благодарность тюремщикам за начавшееся зачаточное человеческое отношение – бонусы – мгновенно исчезла.
– Тогда последний вопрос – вздохнул я – Важный для нас всех, как я полагаю – если затея выгорит.
– Удиви нас – с гортанным смешком ободрила меня Мария – Спрашивай.
– До нас успешные побеги были? Или мы первые Дантесы?
– Кто? – удивилась Мария.
– Все твоя нелюбовь к чтению – укорил ее Арни – Мальчик говорит о романе Граф Монте-Кристо. И о побеге с замка Ив. Нет, юноша. Мы о таком не слышали. Правда, было несколько случаев когда узники выживали после аварийного падения крестов. Все они стали инвалидами и долго не прожили. И полагаться в таком деле на удачу…
– Не стоит – кивнул я – Только холодный расчет. Никакой удачи. Получается, мы не можем предсказать последствий побега.
– О каких последствиях ты толкуешь?
– Будь я начальником тюрьмы и узнай, что совершен массовый побег… я бы сделал все, чтобы отыскать наглецов и достойно покарать – пояснил я.
– Можешь не переживать, Гниловоз – еще ни разу ни один представитель тюремщиков не появлялся в Вольном.
– Вольное? – не удержался я.
– Название поселения, куда мы мечтаем попасть – по лицу Арни нельзя было понять, жалеет он о выскочившем изо рта названии или же он назвал его нарочно.