Перекресток
Шрифт:
– Нет.
– Кирк вспомнил собственных героев, собственных кумиров - Гордона, Айза, Пелуки, по чьим стопам он шел по мере сил.
– Нет, иногда нам нужно на кого-то равняться.
– Я просто хотел вам сообщить, - сказал Ариос.
– Вас знают. Вас помнят. И не только я, ваше имя известно всему Теневому Флоту. Знаете, мятеж начался в Звездном Флоте. Это до сих пор место, куда идут идеалисты, стремящиеся к звездам.
– То есть, если бы вы приняли совет Ракши и отключили жизнеобеспечение, когда могли, - спокойно сказал Кирк, - это вы не были бы тем, кто вы есть.
Тот немного
– Спок сказал, - ответил Кирк.
– Все не так просто, - сказал Ариос.
– Всегда непросто. Человек с вашего корабля спас цивилизацию, спас бесчисленные миллиарды жизней, начав исследования, которые привели к "Звездному полю". И не вина "Звездного поля", что его наследовали беспринципные и жадные преемники. Оно было поглощено другими, теми, кто хотел контроля, власти - а эти другие были тогда единственными, у кого были возможности делать благо, которое само "Звездное поле" не могло себе позволить совершать. Может, и бывают случаи, когда вы можете убить одного человека или сказать ему, Эй, не делай этого, и изменить время к лучшему, но не в этот раз. Слишком много случайностей вовлечено, слишком много факторов. Слишком много добра вперемешку со злом. Именно поэтому я не скажу вам, кто это.
Кирк кивнул.
– Потому что сейчас он не тот, кем будет, - мягко сказал он. И любая случайность может превратить его в другого человека, не в того, кто...кто спас все эти миллиарды жизней.
– Он сложил руки на груди, изучая худого, непривлекательного человека в красной рубашке офицера безопасности, которая была ему великовата, и с фазером на поясе.
– Вроде вас.
– Может быть, - сказал Ариос со смущенной усмешкой.
– Если выживу. И все может обернуться иначе в любом случае.
– Вы мое прошлое, капитан, но я не обязательно ваше будущее. Существует тысяча возможных будущих, так говорил мой народ - рембегильцы, и если переменить траеторию всего лишь на градус, звездолет может изменить курс на тысячи миль и уничтожить мир или спасти его. Я могу только попытаться.
Кирк улыбнулся и подхватил ленты, прикалывая их к форме.
– Так давайте попытаемся.
– Идиоты, - сказал доктор Маккой, глядя, как Фил Купер - усатый, светловолосый, взбодренный адреналазой - исчезает в двери, направляясь на встречу к транспотратору.
– Все, как один. Сестра Чейпл, я знаю, ваша смена закончилась, но...
Она, улыбаясь, покачала головой.
– О, бросьте, доктор, вы же не думаете, что я сейчас пойду спать.
Он криво усмехнулся в ответ.
– Похоже, капитан думает, будто все это сработает, как часы, но нам лучше иметь под рукой адреналазу, антикейн и стандартные аварийные комплекты. Прошу вас, сделайте это, пока я получу запас Д-семь, чтобы телепортировать его на грузовой шаттл вместе с тем, что мы подняли с планеты. Черт, хотел бы я иметь время, чтобы хоть одним глазком на это взглянуть.
Чейпл направилась на аптечный склад, немного щурясь от усталости в ярком свете его огней. Казалось, с того времени, когда она говорила здесь с Лао, прошли дни - дни, переполненные тревогой. Целые недели - с сегодняшнего утра, начавшегося со спуска в выжженный ад, которым стала Тау Лиры III. Господи, пожалуйста,
По центральной связи она услышала голос Махейз, которая говорила: - Энсин Лао, страшина Вольфман, Шимада, Ватанабе, Чавез, пожалуйста, явитесь ко второму транспортатору. Энсин Лао, страшина Вольфман, Шимада, Ватанабе, Чавез, пожалуйста, явитесь ко второму транспортатору...
И когда она повернулась к стене из пластиковых стеллажей с цифровыми окошками, Чейпл заметила трещину в одном из последних контейнеров справа. Трещину, которой, она была готова поклясться, этим утром тут еще не было.
Кто-то взломал крышку.
Чейпл подошла, нахмурившись, и проверила инфозапись.
Неврофилозин. Наркотик, тщательно учитывающийся и смертельный в больших дозах. Она дотронулась и включила регистратор; пятьдесят капсул вчера, пятьдесят в данный момент. Она быстро набрала свой код и вытащила контейнер из гнезда.
В нем не было пятидесяти капсул. Она вывалила их на большой стол и быстро пересчитала. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать...
Не хватало тридцати трех.
Тридцати трех!
– Энсин Лао, пожалуйста, явитесь ко второму транспортатору...
Чейпл прошептала: - О, боже мой. Ох, Зиминг...
– Она свалила все оставшиеся капсулы в контейнер, снова вставила в стену, и осунувшееся лицо Лао, его дрожащие руки, его горькое отчаяние - все это нахлынуло на нее с ужасающей ясностью. Где он был сейчас? Они поднялись с планеты около 14.00; почти сразу началось совещание. Потом этот сияющий корабль, рыжеволосая женщина с ослепительной улыбкой - и Лао тут, в поисках чего-нибудь, чтобы заснуть, по его словам...
Даже тогда она знала, что он лжет.
Чейпл вышла из комнаты, быстрой походкой направляясь к комнате Лао, страшась того, что найдет там.
Совсем немногие на борту "Энтерпрайза" проявляли интерес к оборудованию прачечной и отдела утилизации на восьмой палубе.
Если спросить, большинство сказали бы, что там не на что особо смотреть: большая комната с рядом стиральных машин посредине и сложенными кучами красных и голубых рубашек, черных брюк и разнообразной одежды Звездного Флота. За ней комната еще больших размеров, полная грохочущей техники, с огромной квадратной трубой пищевого конвейера, которая выходила из громадных устройств инженерного отсека, пересекая потолок и вынуждая нырять или пригибаться каждый раз, когда идешь через центр комнаты.
Даже те, кто здесь работали - два старшины лейтенанта Дазри, Бруновски и Сингх - попросили энсина Миллера соорудить для них предупреждающие системы, которые сообщали бы им о подходе или приближении наблюдателей, чтобы они могли вернуться, или по крайней мере, ответить, из более приятных мест.
Работа тут была одной из наименее привлекательных на корабле. На Земле и большинстве основных планет Федерации на нее переводили тех, кто не справлялся с другими задачами.
Квикс работает в прачечной в одном из крупных районов Йемена, думал Лао, делая шаг из двери в тусклую пульсирующую пещеру отдела утилизации. Считалось, что ему там очень хорошо, ибо у него не было ни надежды на улучшение, ни квалификации для другой деятельности.