Перекрёсток
Шрифт:
— И на себя заодно, — посоветовал Скорпиус, ухмыляясь.
— Встретимся на обеде? — с надеждой спросила Лили, когда Роза и ее друзья тоже поспешили к лестнице.
— Без вариантов, — хмыкнул гриффиндорец.
— А ты почему не идешь на занятия? — Лили, кажется, специально игнорировала Малфоя, а тот этим вообще не тяготился, рассматривая свои руки.
— Сейчас пойду, — отмахнулся Джеймс и отвернулся к другу, надеясь, что хоть так заставит сестру отправиться в класс.
— Ладно, — она сорвалась с места и побежала наверх, придерживая на
— Решил блеснуть интеллектом перед родственничками? — хмыкнул Скорпиус. Они тоже пошли по лестнице, особо не торопясь, хотя им нужно было подняться в Северную Башню.
— Нет, просто отвлек Розу от вечных проблем существования, — улыбнулся Джеймс.
— Ну, тогда ладно. Кстати, будь добр, в следующий раз, если решишь прислать ко мне кого-то из твоих товарищей по разуму, пусть это будет кто-то наделенный хоть каплей интеллекта, а то я боюсь, что скоро стану одним из вас.
Джеймс даже замер посреди коридора.
— Сам понял, что сказал? — он догнал друга на боковой лестнице. — Ты иногда выражаешься так, словно родился не намного позже Безголового Ника…
— Спасибо, очень льстит, — фыркнул слизеринец, начиная взбираться по винтовой лестнице. Откуда-то сверху доносились голоса однокурсников. — Если ваша пародия на призрака умеет говорить, как воспитанный и образованный человек, то у него есть хотя бы одно достоинство… Что не окупает, конечно, недостатков…
— Малфой, ты чем летом занимался? Библиотеку учил? — Джеймс тяжело дышал, упрямо поднимаясь.
— Тебе бы не помешало, — ответил Скорпиус. Они вместе вышли на небольшую площадку под люком, в который уже взбирались одноклассники. Малфой и Поттер одновременно подняли глаза, глядя, как наверх карабкается Эмма Томас. — Мне очевидно уже нравится этот предмет…
— Какой именно? — мальчики говорили приглушенно.
— Поттер, предмет — это урок… — Эмма скрылась в люке, за ней последовал Жорж с Рейвенкло. Друзья переглянулись — на площадке осталась еще смущенная Сюзанна Паттерсон.
— Сюзи, после тебя, — как можно галантнее пригласил девочку на лестницу Джеймс.
— Ага, сейчас, — Сюзанна сощурила глаза. — Уж лучше я вообще не пойду на урок.
— Ну, как хочешь, — пожал плечами гриффиндорец и начал взбираться к люку.
— Поттер, ты сам сюда напросился, так что сделай лицо попроще и получай удовольствие, — ухмыльнулся Скорпиус, занимая пуф возле углового столика, на котором стояли чашки и чайники. Джеймс приземлился рядом и тут же засунул любопытный нос в чайник, чтобы проверить, что там.
— Чай, — пожал он плечами, со звоном возвращая крышку на место.
Когда в классе появилась профессор Трелони, обвитая шалями и бусами, в огромных очках, Скорпиус и Джеймс переглянулись и одновременно произнесли: «Стрекоза».
— Добро пожаловать в мой класс, дети… — произнесла профессор каким-то загробным голосом, словно все они давно уже мертвы или близки к этому состоянию. Мальчишки фыркнули, даже не скрываясь, но, кажется, Трелони
— Сегодня мы с вами начнем изучать прекрасное искусство предсказания по чаинкам…
— О, правда будем чай пить, — Джеймс ухмыльнулся и погладил в предвкушении живот, а Скорпиус послал ему презрительную усмешку.
— Итак, возьмите чашки, налейте себе чая, выпейте, переверните и подождите. Затем поменяйтесь чашками и расскажите нам, о чем же поведала вам судьба, — все тем же таинственно-загробным голосом вещала Трелони.
Ребята быстро опустошили свои чашки, один Джеймс смаковал свою порцию, а потом еще и налил добавки. Скорпиус покачал головой: что взять с Поттера?
Трелони уже во всю ходила вдоль столиков, слушая объяснения студентов, которые таращились на чашки, как гоблин на маггловую монету.
— Что там у тебя, а, Малфой? — Джеймс взглянул на чаинки и, подражая манере профессора, зашептал:- О, я вижу хорька, который сидит на пне и играет на лютне… У него на голове венок из чертополоха… Это значит, мой дражайший, что завтра у тебя выпадут все волосы, потом зубы, а потом тебе придется зарабатывать на жизнь…
— Поттер, заткнись, — прошипел Скорпиус, стараясь не огласить комнату громким хохотом, который на него почти никогда не находил. Но в этом помещении, душном и пропитанном какими-то безвкусными ароматизаторами, вдруг напал такой приступ смеха, что с трудом удавалось сдерживаться.
— Не бойся правды, дражайший, — продолжал спектакль гриффиндорец, уголком глаза следя за перемещениями Трелони. — Ты будешь играть на губной гармошке, ты станешь знаменит…
— Поттер, публикуй свои больные фантазии, и ты точно станешь знаменит, — фыркнул Малфой, кажется, справившись с собой. Как раз вовремя, потому что профессор Прорицаний шагнула к их столику, сложив руки замочком на груди и заворожено глядя на Джеймса. О, да, красиво изображенный транс…
— Мальчик, вокруг тебя аура героизма и смерти, — дрожащей рукой Трелони указала на Поттера. Все в классе тут же повернулись к их столику, и Скорпиусу опять пришлось сражаться со смехом: такой идиотский в этот момент был вид у гриффиндорца. Он не был напуган, но старательно это изображал, выпучив глаза и открыв рот. Мерлин, просто театральный кружок троллей-дегенератов. Полотно для лучших галерей мира — «Стрекоза и еж».
— Ты совершишь великие дела, ты будешь спасать и защищать, но это будет стоить тебе жизни… — руки Трелони дрожали, а голос становился все тише.
Джеймс поднял руку к открытому рту и еще сильнее выпучил глаза, пытаясь приободрить Трелони на дальнейшие предсказания его судьбы.
— Ты будешь одинок, я вижу… Одиночество и героизм, окропленные кровью…
Кто-то уронил чашку со стола, и профессор тут же будто встрепенулась, и Джеймс решил, что свою роль отыграл на «превосходно».