Перекрёсток

Шевлягина Ольга

Фауст, как только ученики сели за столы и взяли перья, вышел, тихо закрыв за собой дверь, но перед этим бросил строгий взгляд на обоих мальчиков, предупреждая о последствиях любых противозаконных действий.

Противозаконных… Если бы простые шутки вечно наказывались вот таким образом, подумал Джеймс, выводя первую букву на чистом свитке, то половина Школы уже трудилась бы на благо Хогвартса.

Он ведь пошутил! Всего лишь пошутил, сказав Эмме Томас, что собирается вечерком прогуляться в Запретный лес. Но Роза, кажется, шуток не понимает! Она случайно услышала Джеймса и тут же начала пилить.

Гиппогриф его клюнул продолжить дурачиться и делать вид, что на самом деле идет в лес! Ну, он не мог даже представить, что кузина действительно отправится жаловаться Фаусту. Ну, ничего, Рози, я запомню, как ты накапала на меня декану…

Джеймс скосил глаза на Малфоя, который, откинувшись на стуле, медленно вел пером по пергаменту, иногда поднимая глаза, чтобы взглянуть в книгу, которую переписывал.

— Что, Малфой, поймали на очередной гнусности? — не выдержал Джеймс, макая кончик пера в чернила.

— Поттер, а ты здесь за то, что спас жизнь паре гномов или помог перевязать лапу гиппогрифу? — слизеринец даже не повернул головы. — Сначала на себя посмотри, а потом к другим приставай…

— Ну, должен же кто-то следить за тем, чтобы ты не отлынивал от работы, вот я тут и отдыхаю, — хмыкнул Джеймс, выводя очередную строку не сильно аккуратным почерком. Будет он еще стараться, переписывая свод правил Хогвартса за 1642-й год. Кому это вообще надо?!

— Ну, и отдыхай, — пожал плечами Малфой, откидывая с глаз пряди волос. — Надеюсь, что ты не заразен…

— Чего? — переспросил гриффиндорец. Его рука с пером зависла над страницей, и чернила капнули на уже написанный текст, но мальчика это не сильно волновало. Слизеринец, видимо, не собирался повторять. — Чем это я заразен?

— Тупостью, — спокойно ответил Малфой, так и не подняв глаз от своего пергамента, словно Джеймс его вообще не интересовал и разговаривал он с гриффиндорцем только из большого одолжения.

— Уж лучше быть тупым, чем подлым…

— Напросишься, Поттер, — с легкой угрозой произнес слизеринец, нанося буквы на пергамент.

— Сам начал, — фыркнул Джеймс, дописывая третье предложение и ставя точку. — Сам тупой…

— Ну, я бы не додумался орать на весь замок, что иду в Запретный лес… — заметил слизеринец. — Поэтому ты тупой, Поттер, и обсуждению не подлежит.

— Это ты тупой, Малфой! — Джеймс повернулся всем корпусом к Скорпиусу. — Это была шутка, а ты, идиот, и поверил! Да еще подслушал! Точно говорят, что слизеринцы и дня не могут прожить без подлости или гадости…

— Ну, тогда твоя кузина еще более тупая, чем мы все, вместе взятые, — Малфой тоже перестал писать и, наконец, поднял взгляд на гриффиндорца. — Она не только поверила, она еще и заложила тебя Фаусту. Очень по-гриффиндорски, не находишь?

— Это тебя не касается! — огрызнулся Джеймс, доставая палочку и направляя ее на Малфоя. — Ты мерзкий таракан, ты ничуть не лучше твоего отца, хорька трусливого и подлого…

— Повтори, — процедил Скорпиус, поднимаясь и тоже доставая свою волшебную палочку.

— Плохо доходит? — усмехнулся Джеймс. — Скажи, что твой отец не такой? Хорек, подлый, трусливый…

— Да ты ничуть не лучше, уж поверь! — Малфой сощурил глаза. — Ты прикрываешься фамилией, а на самом деле ничего

собой не представляешь! Пакостишь, задираешься, но все равно считаешь себя великим гриффиндорцем! Ты мелкий подлец, Поттер…

— Чего?! — взревел Джеймс, чувствуя, как уши и шея становятся красными, в то время как слизеринец все сильнее бледнел.

— Уж лучше быть Малфоем и хоть что-то собой представлять, чем носиться по школе с тупыми лозунгами двадцатилетней давности и строить из себя великого борца за справедливость, причем, совершенно не имея представления о справедливости. Так что сядь и заткнись, Поттер!

— Сам заткнись!

— Что здесь происходит?

Мальчики одновременно обернулись: в дверях стоял чуть сердитый Фауст.

— Я оставил вас на пять минут, а вы уже тут дуэль устроили?! А ну, сядьте и пишите, иначе не отпущу, пока все не перепишите!

Мальчишки, зло взглянув друг на друга, вернулись к своим пергаментам. Джеймс иногда бросал на слизеринца взгляд, полный презрения…

* * *

Скорпиус пришел в гостиную и устало опустился в кресло у камина, скинув мантию и распустив галстук. Не верится, что это только первый день. Присцилла, Парма, Уизли, а потом еще и Поттер в довесок. Чем он это заслужил?

— Малфой…

Черт, он и забыл об Эйдане.

— Меня нет, Родерик, запишись на прием, — попросил Скорпиус, тяжело вздыхая. — Нет меня и не будет в ближайшие пару недель…

— Значит, нет? — догадливо произнес староста, стоя над второкурсником.

— Прости, но у меня достаточно поклонниц, — усмехнулся Скорпиус, — скоро уже фанклуб организуют…

— Но ты же понимаешь…

— Эйдан, Парма Паркинсон не нуждается в дополнительных занятиях, поверь мне…

— Ладно, — староста пожал плечами. — Ты не собираешься записываться в Дуэльный клуб?

— А надо?

Эйдан кивнул на доску объявлений, где появилось два длинных свитка, один из которых был записан на половину, а второй на треть.

— Ну, обычно все второкурсники стремятся записаться. Это позже азарт проходит…

Скорпиус хмыкнул: он не все. Зачем ему этот детский клуб? Только время зря тратить…

— А что там за второй лист?

— В субботу будут проводить отбор в команду по квиддичу, ведь двое наших выпустились…

Скорпиус тут же стряхнул с себя усталость, поднялся на ноги и направился к стенду. Под объявлением о смотре в команду висели списки желающих: восемь человек на позицию ловца и пятеро на вратаря.

Малфой взял с полки перо, усмехаясь. Он вспомнил слова отца, который настаивал на том, чтобы Скорпиус пробовался на ловца, когда представится возможность. Драко Малфой даже хотел купить для всей слизеринской команды новую экипировку и метлы, но Скорпиус напрочь отказался. Он был уверен, что способен своими силами попасть в команду.

Мальчик уверенно записал вою фамилию под строчкой «вратарь». Не только из-за того, что быть вратарем ему нравилось больше, но и из желания позлить отца. Ведь когда Скорпиуса примут в команду (он не рассматривал вариант «если», потому что «если» — это сомнение, а сомневаться он не привык), отец опять будет сердиться, что сын поступил наперекор его желанию. Пусть сердится, отцу это даже полезно…