Перекрёсток
Шрифт:
По факту, парень был на задворках событий и пострадал от взрыва, находясь где-то позади основных действий. Как обычный прохожий, оказавшийся не в том месте не в то время. Что с одной стороны осложняло дело: на суде будет непросто доказать его вину, и уж точно ему вряд ли грозит смертный приговор. А с другой стороны, это давало Феликсу козырь для переговоров – взамен на ценные сведения он мог изменить статус своего пленника с «подозреваемый» на «свидетель».
Но пока что предложение леди Арды поджарить Нейту пятки казалось более перспективным.
***
Направив
Поддавшись раздражению, Стелла ядовито заметила:
– Твоя стыдливость слегка запоздала. Боюсь, я видела уже всё, что ты мог показать. Должна заметить, ничего выдающегося.
В ответ Нейт лишь зло посмотрел на неё, но промолчал. Стелле стало неловко.
Почему она, обычно спокойная и уравновешенная, так не сдержана с пациентом? Этот укол был далеко не первым случаем, когда она теряла самообладание в общении с больным. А иногда она даже повышала голос на него.
Скорее всего, причина была в том, что случилось с подругой.
До того, как Стелла узнала, что именно привело Нейта к ней на стол, она, честно говоря, успела проникнуться к нему симпатией. Привлекательный, но донельзя изможденный и неоднократно битый юноша вызывал жалость, как бездомный котёнок.
А оказалось, что он разбойник и бандит. Страшно представить, что он был сделал с Ардой, не будь она магом.
Но больше всего бесило то, что вёл он себя не как бандит, а как раз как пресловутый котёнок – жалкий, напуганный, загнанный в угол и несчастный.
Он не отвечал на грубости, делал всё, что она ему приказывала, а на допросах у офицера Венсо молчал и сжимался в комок. А Арду, кажется, вообще не узнал.
Сама Арда, по непонятной для Стеллы причине, чувствовала перед этим негодяем свою вину. Каждый день они повторяли маленькую копию ритуала, чтобы держать парня в нормальном состоянии. И каждый раз подруга прятала глаза и вздыхала, стараясь помимо стандартных усилий сделать для больного что-то ещё: укрепить слабеющие мускулы, улучшить кровообращение…
Свои действия она объясняла тем, что не хотела убивать нападавших. Будто их смерть меняла то, что…
Что ей успел понравиться преступник.
Колпачок пузырька с эликсиром жалобно звякнул, возражая бесцеремонному обращению. Выдохнув и уняв дрожь в руках, Стелла резко развернулась к Нейту и спросила:
– Почему ты это сделал?
– Что?
– Почему ты напал тогда на ту повозку?
– А вы с офицером теперь решили вести свои допросы по очереди? – огрызнулся Нейт.
– Ой, смотрите, у него всё же есть зубки, – съязвила Стелла, но тут же замолчала и прикрыла рот ладонью.
– Теперь есть. Я, кстати, и не знал, что в услуги Цитадели входит врачевание выбитых зубов. Неожиданно, но – спасибо. – Несмотря на враждебность тона, по поводу зубов Нейт был правда благодарен. Он никак не ожидал, что приводившие его в сознание
– Считай это подарком от зубной феи. И всё же – почему? Неужели тебе нравится грабить и убивать?
Из тона волшебницы внезапно пропал яд. Скорее было похоже, что она удивлена и расстроена. Нейт почувствовал, как в нём поднимается волна раздражения.
– Да всю жизнь мечтал. А впятером на одну дохлую девицу – так вообще. Такое мужество нужно, знаешь ли.
– Но тогда почему?
Нейт вздохнул. Как объяснить ей покороче? Что жизнь на улице не оставляет так уж много вариантов. Что он не мог отказаться ехать в дозор из-за Проныры. Что он слишком плохо ездит верхом, чтобы сбежать от разбойников. Это всё очень, очень долгая история, до которой этой холёной блондинке нет, и не может быть дела.
– Потому что меня вынудили. У меня не было другого выхода.
– Но почему ты тогда просто не расскажешь всё офицеру Венсо? Он найдёт тех, кто послал тебя, и на дорогах станет безопаснее. Ты вообще думал, что бы было, если бы вы напали не на мага?
Нейт стиснул зубы. Он слишком хорошо помнил девиц, которых вытаскивал из спальни Брандона. И слишком хорошо представлял, что бы сделали бандиты с той девчонкой.
Девчонку, он, кстати, совсем не помнил – не рассмотрел из-за кустов. Но одно он знал точно: из всех возможных исходов того дерьмового дня, то, что случилось – было наилучшим для него вариантом.
Жаль только он не успел умереть. Тогда бы перед ним не стоял этот мучительный выбор. С одной стороны, он ни секунды не колеблясь сдал бы весь притон своего бывшего хозяина.
А с другой – если Проныра ещё там, то во время облавы ему несдобровать.
Нейт поёжился под взглядом Стеллы. Сейчас он был совсем не враждебным, а таким искренним и открытым, что Нейт почувствовал себя ужом на сковородке.
Они спасли его, неделями возились с ним. Сейчас он вообще жил как король – только и делал, что спал и ел. Спал на чистом, и ел вкусно. Несмотря на все угрозы гвардейца, тот ни разу и пальцем его не тронул. И взамен от него просят только сдать больного ублюдка, чтобы его бандиты не убивали людей на дорогах…
– В том месте… остался человек, который дорог мне. Во время облавы бывает всякое, я не могу так рисковать, – неожиданно даже для себя сознался Нейт.
Взгляд Стеллы погас.
«Он ещё и влюблён в кого-то. Корчит из себя благородного, пока его подельники бесчинствуют на дорогах».
Внезапно разозлившись, Стелла сказала:
– Ты не первый мужчина, которого я лечу. Я знаю, что тебе много раз доставалось, и сильно. А ещё знаю, что сам ты никого никогда не бил – у тебя руки не воина. Может ты вор, может мошенник, но точно не обычный бандит. Вот только знаешь… чтобы убивать кого-то, не обязательно самому держать меч. И если у тебя есть хоть капля совести, ты поможешь офицеру.