Перекресток
Шрифт:
На этот раз скачка давалась мне значительно тяжелее. Я терпел и не жаловался, не просил передышки, хотя всё тело уже пульсировало одним сплошным комком тупой боли, от напряжения сводило пальцы рук, а ноги и вовсе исчезли. Поэтому когда показался Город и Агриэль перевел лошадей на шаг, я сидел в седле совершенно обессиленным и не только говорить не мог, но и дышал-то с трудом. Куда только делось очарование стремительного полёта верхом на горячем скакуне через лес? Прав был покойный дядька Теофраст [6] — в любом деле важна дозировка. Досадно только, что постигать
6
Теофраст — Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм — таково полное имя выдающегося врача и алхимика шестнадцатого столетия, известного всему миру под именем Парацельса. Сергей, очевидно, вспоминает известное изречение Парацельса — "Всё есть яд, и ничто не лишено ядовитости; одна только доза делает яд незаметным".
Дастарог даже издалека внушал почтительное восхищение — куда там нашим средневековым замкам! Он был гораздо больше, массивнее и чем-то напоминал гигантского тарантула, застывшего в ожидании жертвы в окружении карликового леса. Вскоре Город закрывал уже полнеба и впечатление грандиозности сооружения только усилилось — высокие отвесные стены с узкими щелями бойниц, выступающие полуцилиндры огромных башен, арка ворот, готовая поспорить размерами с Триумфальной — всё прямо-таки кричало о неприступности цитадели.
Мы пробирались через хаотическое скопление каких-то небольших построек, напоминающих переделанные на скорую руку сарайки садово-огородных участков. Такие же наспех сколоченные, безвкусные, со щелями в ладонь шириной и одновременно столь же необходимые. Там и сям стояли телеги, гружёные мешками, корзинами, разновеликими горшками и прочей всякой всячиной. А среди этого собрания недвижимости суетились люди, образовывали порой небольшие группки, отчаянно спорили и размахивали руками. На нас они не обращали ни малейшего внимания. Одним словом, самый натуральный базар.
— Внешнее Торговище, — пояснила Хельга, заметив, что я с интересом разглядываю развернувшийся живописный балаган, — сюда съезжаются крестьяне и ремесленники со всей округи.
— Почему сюда, а не прямо в город? — удивился Серхио.
— Рынок Дастарога не смог бы вместить всех желающих, но некоторые признанные мастера получили лицензию Конвента и торгуют в Городе.
Вырвавшись с Торговища, мы миновали широкий подъемный мост и наконец-то вплотную подъехали к воротам. Я с благоговением разглядывал возвышавшуюся над аркой надворную башню, с прищуром смотревшую вокруг амбразурами навесных бойниц — пожалуй, всего несколько воинов могли бы оказать достойный отпор пробравшемуся к воротам врагу. Оставалось только восхищаться до мелочей продуманной архитектуре крепости, воплотившей в камне опыт множества кровопролитных войн. Опять почти один в один, как и в Корунхеле, повторился ритуал встречи Агриэля стражниками Дастарога — как видно, мечник в приграничных землях личность весьма популярная.
А внутри Город оказался на удивление чистым — я ожидал худшего, вспоминая удушливое амбре оставшегося позади городка команданте Крауса. Чувствовалось, что за порядком в столице провинции привыкли следить строго. Улица, по которой мы въехали в Дастарог, была вымощена грубым булыжником и звонкий цокот копыт далеко разносился по коридору одно- и двухэтажных домов. На некоторых
— Хельга, а что тут написано? — спросил я, указывая на ближайшую вывеску.
Девушка открыла было рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость по поводу моей грамотности, но вдруг виновато улыбнулась:
— Извини, совсем забыла — понимать язык я могу научить, а вот читать и писать…
— Жаль… Придется записаться в начальный класс местной церковно-приходской школы… — попробовал я пошутить, — если понадобится, конечно… Так что там написано?
— Где? А, это лавка старьёвщика.
У меня язык так и чесался спросить, нет ли в городе ещё и антикварного магазина — очень интересно взглянуть на предметы старины в этом, прямо скажем, не самом современном мире. Но задать вопрос я не успел.
— Агр! Какая встреча! — из переулка под ноги коню Агриэля вывалился верзила в одеянии разбойника, — ты где пропадал?!
— Дук! Привет, чертяка, сто лет тебя не видел! — радостно приветствовал его мечник, — Извини, дружище, с удовольствием бы с тобой поболтал, но сейчас нас ждёт Мастер.
Дук посмотрел на нас цепким, оценивающим взглядом. Я заметил на его бронзовом от загара, обветренном лице бледную полоску старого шрама. Великан шутливо поднял вверх обе руки.
— Не буду задерживать — с Магистром лучше не спорить. А ты вечером подходи к Варду, там сегодня наши соберутся. Посидим, потолкуем…
— Если получится, обязательно — давно хотел вас повидать, нам есть что вспомнить за кружкой хорошего пива! До встречи!
— Удачи, Агр!
Мы направились к видневшемуся в конце улицы далёкому просвету. Я оглянулся — на мостовой было пусто, приятель Агриэля уже скрылся в одном из переулков…
Просветом оказалась пустынная площадь, широким каменным кольцом охватившая великолепный замок! Он представлял собой как бы внешний Город в миниатюре — те же каменые стены с башнями и массивные воротами, не хватало только рва с водой, моста да секьюрити были посерьёзнее. По крайней мере, встретивший нас стражник только взглянул на мечника и, не сказав ни слова, пропустил нас в святая святых Дастарога.
Мы проехали длинную арку (я прикинул, что толщина стен у основания никак не меньше десяти метров!) и свернули направо к одноэтажному дому, оказавшемуся конюшней. А рядом находилось уж совсем крошечное здание с одним маленьким окошком и широкой дверью. Среди огромных каменных сооружений эта, извините за выражение, "конура" выглядела вызывающе неестественно.
— Хельга, неужели тут кто-то живёт?! — спросил я, не в силах скрыть изумление.
— Здесь? — девушка звонко рассмеялась. — Нет, там внутри колодец.
Оставив лошадей на попечение конюха, наша четвёрка пересекла двор и углубилась в хитросплетенье улочек и переулков. Я с неудовольствием отметил, что за полдня верховой езды практически разучился ходить пешком — даже на сборах в дни жесточайших тренировок так выматываться не приходилось. На пути мы не встретили ни одного человека, исключая застывших в разных местах молчаливых стражников, но их вполне можно было принять за музейные статуи…