Перелетная птица
Шрифт:
— Скетчи были пресмешными! И песня была восхитительна. Но у меня остался вопрос, вы позволите?
— Да, конечно!
— Какой рыбный день вы имели в виду в одном из скетчей?
— Там где я жил, принято один день в неделю отказываться от мяса и вкушать только рыбу. Просто я забыл, что это местный термин, непонятный в остальном мире.
— Благодарю за разъяснение. Позволите ещё один вопрос?
— Сколько угодно, прекрасная леди!
— Серенаду, которую пропел Том Грегсон, мы тоже слышали. Правда, что вы автор тех великолепных песен, и подарили их Тому?
— Правда. Я очень рад, что благодаря
— Ах, как это романтично! — вдруг всхлипнула Эвелина.
— У вас всё впереди, леди Эвелина! Уверен, что некий юноша, которого вы до сих пор не замечали, подарит вам песню, стихотворение или просто кольцо с бриллиантом, в знак своей любви и преданности.
— Когда же это произойдёт?
— Думаю, это случится скоро.
— Ах! — тихонько вздохнула девушка.
Танец закончился и Александр повел партнершу к столу. А там, поймав грустный взгляд матери, шагнул к ней:
— Леди Агата, разрешите пригласить вас на танец?
— С удовольствием.
Леди Агата танцевала как будто в последний раз — страсть и огонь проявлялись в каждом её движении. «Ну да — подумал Александр — сейчас она конкурирует с собственными дочерьми. Доказывает всему миру и самой себе, что она ещё ого-го»! Попытка была не бездарной и отнюдь не жалкой: женщина в расцвете сил, страсти и опыта, способна зажечь кого угодно. Александр обратил внимание, что на леди Агату с интересом поглядывали мужчины, а женщины — с ядовитой злостью. Да и сам он немало возбудился, ведя разгоряченную партнершу.
— Леди Агата, вы великолепны! — сказал он — Я завидую вашему мужу чёрной завистью.
— Увы, я вдова. — шепнула партнерша, метнув взгляд полный вполне ясного значения.
«А вот это многообещающее начало»! — порадовался Александр.
На французский берег сошли дружной компанией, и на вечернюю экскурсию отправились тоже вместе.
Ночь провели в довольно комфортабельной гостинице, с утра и до обеда, под водительством экскурсовода посетили все обязательные достопримечательности, а потом разбившись на группы по интересам и симпатиям, отправилась в самостоятельное путешествие. В сущности, Берти был прав: смотреть в Гавре практически не на что. Порт был вонюч и грязен, старинные оборонительные сооружения использовались военными, французы были многочисленны, довольно малорослы, излишне экспрессивны и необычайно крикливы. Просто цыгане какие-то! Познакомиться с француженками Александру и Берти не пришлось: это было бы крайне невежливо по отношению к спутницам-англичанкам. Так они и шли, обращая внимание то на одно, то на другое, впрочем, без особого интереса. Архитектура мало отличалась от той, что осталась по ту сторону пролива, ассортимент в магазинах и лавках ничем не отличался от британского, а специальных сувениров ещё никто не делал. Александр отметил про себя, что сувениры на магнитиках, петельках или верёвочках станут популярными, и их стоит производить. Вернее не сами сувениры, а заготовки под них, скажем, плашки с магнитом, чтобы туземные мастеровые уже лепили местную символику.
И совсем бы быть дню пропащим, но очередной поворот узкой улицы вывел их на тесный перекрёсток, запруженный толпой апашей, наседающих на трёх офицеров в русской морской форме. Один из русских сидел, прислонившись спиной к стене дома,
— Берти, наших бьют! Поможем господам офицерам?
— Непременно! — Берти сжал кулаки.
— У тебя нет оружия?
— Нет.
— Держи! — Александр сунул в руки Берти маленький кольт — Умеешь пользоваться?
— Конечно!
— Леди, прошу вас, немного постойте в сторонке, пока мы поможем достойным господам.
Они бросились в бой. Бах! — и один апаш с воем схватился за ляжку. Бах! — и второй, выронив длинный нож, занялся собственной рукой. Слева закашлял кольт Берти, и апаши отхлынули от офицеров. Александр расстрелял обойму, тут же вставил другую, но использовать её не пришлось: издалека послышались свистки полицейских. При этих звуках апаши бросились наутек. Раненые кое-как заковыляли следом.
— Леди, вы не пострадали? — обратился Александр к спутницам — Прошу прощения, что оставили вас, но мы были обязаны вступиться за людей общества, ставших жертвой нападения подонков.
— Мы не успели испугаться. — облегченно улыбнулась леди Агата.
Её дочери с восхищением смотрели на Берти и Александра. Глаза их горели, лица раскраснелись. Да… Слухи о происшествии в Гаврских трущобах распространятся самые замысловатые. Впрочем, это не страшно, а может быть и хорошо.
— Господа, разрешите поблагодарить вас за наше спасение. — подошел к ним один из офицеров.
Второй в это время пытался остановить кровь у раненого товарища.
— Не стоит благодарности, господин капитан-лейтенант! — ответил Александр — На нашем месте вы поступили бы точно так же.
Он бросил взгляд на раненого, и до него вдруг дошло, что из раны хлещет ярко-алая кровь.
— Прошу прощения, но вашего товарища надо спасать! — сказал он и бросился к моряку, на ходу сбрасывая пиджак.
Отстегнул подтяжки и в несколько движений наложил жгут выше раны. Раненый был уже в полуобморочном состоянии.
— Почему вы так взволновались? — спросил каптри, подходя — Лейтенант Пущин уже накладывал повязку.
— К сожалению, лейтенант не медик, и поэтому не обратил внимания, что у вашего товарища артериальное кровотечение. Думаю, ваш корабельный врач объяснит причину моего беспокойства. А теперь нам следует поскорее доставить господина капитана третьего ранга на ваш корабль. Он далеко?
— Недалеко. В военной гавани.
Офицеры подняли раненного товарища, закинули его руки себе на плечи и повели его по улице.
— Берти, будь добр, найди извозчика. А я побуду здесь: опасаюсь, что апаши могут вернуться.
Берти убежал.
— Простите, господа офицеры, но почему вы не применили огнестрельного оружия? — спросила леди Агата.
— Наша вина, леди! Портовое начальство клятвенно уверяло нас, что в городе совершенно безопасно, а мы забыли, что лягушатникам верить нельзя даже в мелочах. В каком-то невероятном помрачении рассудка мы оставили свои револьверы на корабле.
Раздался стук копыт и грохот колёс, и на улицу выехали три извозчичьи пролетки. Берти сидел в первой. Погрузились и спорой рысью поехали вниз, к военной гавани, благо, что улицы были хоть и не мощёные, но довольно ровные.