Перелом (сборник)
Шрифт:
– Вы куда?
– Я боюсь еще одной депрессии. Я должен окрепнуть. Во мне должно сформироваться состояние покоя.
Миша ушел, как сбежал.
От вина у Татьяны кружилась голова. По стене напротив полз таракан, уцелевший от порошка. Он еле волочил ноги, но полз.
«Как я», – подумала Татьяна.
В соседней палате лежали две Гали: большая и маленькая. Обе пьющие. Галя-маленькая умирала от рака. К суставам эта болезнь отношения не имела, но Галя
Галя-маленькая много спала и лежала лицом к стене. Но когда оживлялась, неизменно хотела выпить.
Галя-большая ходила на двух костылях. У нее не работали колени. Рентген показывал, что хрящи спаялись и ничего сделать нельзя. Но Галя-большая была уверена, что если дать ей наркоз, а потом силой согнуть и силой разогнуть, то можно поправить ситуацию. Это не бред. Есть такая методика: силой сломать спаявшийся конгломерат. Но врачи не решались.
Галя-большая была преувеличенно вежливой. Это – вежливость инвалида, зависимого человека. Иногда она уставала от вежливости и становилась хамкой. Увидев Татьяну впервые, Галя искренне удивилась:
– А ты что тут делаешь?
Гале казалось, что чемпионы, даже бывшие, – это особые люди и ног не ломают. Потом сообразила, что чемпионы – богатые люди.
– Есть выпить? – деловито спросила Галя-большая.
– Откуда? – удивилась Татьяна.
– От верблюда. Возле метро продают. Сбегай купи.
Был вечер. Татьяне обмотали ногу спиртовым компрессом, и выходить на улицу было нельзя.
– Я не могу, – сказала Татьяна.
– Ты зажралась! – объявила Галя-большая. – Не понимаешь наших страданий. Сходи!
– Сходи! – подхватила со своего места Галя-маленькая. – Хочешь, я пойду с тобой?
Она вскочила с кровати – растрепанная, худенькая. Рубашка сползла с плеча, обнажилась грудь, и Татьяна увидела рак. Это была шишка величиной с картофелину, обтянутая нежной розовой кожей.
– Я пойду с тобой, а ты меня подержи. Хорошо?
Истовое желание перехлестывало возможности.
Татьяна вышла из палаты. Возле двери стоял солдат Рома – безумно молодой, почти подросток.
Татьяна не понимала, зачем здесь нужна охрана, но охрана была.
– Рома, будь добр, сбегай за бутылкой, – попросила Татьяна.
– Не имею права. Я при исполнении, – отказался Рома.
Татьяна протянула деньги.
– Купи две бутылки. Одну мне, другую себе. Сдача твоя.
Рома быстро сообразил и исчез. Как ветром сдуло. И так же быстро появился. Ноги у него были длинные, сердце восемнадцатилетнее. Вся операция заняла десять минут. Не больше.
Татьяна с бутылкой вошла к Галям. Она ожидала, что Гали обрадуются, но обе отреагировали по-деловому. Подставили
Татьяна понимала, что она нарушает больничные правила. Но правила годятся не каждому. У этих Галь нет другой радости, кроме водки. И не будет. А радость нужна. Татьяна наливала, держа бутылку вертикально, чтобы жидкость падала скорее.
Когда чашки были наполнены, Галя-большая подставила чайник для заварки, приказала:
– Лей сюда!
Татьяна налила в чайник.
– Бутылку выбрось! – руководила Галя-большая.
– Хорошо, – согласилась Татьяна.
– А себе? – встревожилась Галя-маленькая.
– Я не пью.
– Нет. Мы так не согласны.
Они хотели праздника, а не попойки.
Татьяна принесла из своей палаты свою чашку. Ей плеснули из чайника.
– Будем, – сказала Галя-большая.
– Будем, – поддержала Галя-маленькая.
И они тут же начали пить – жадно, как будто жаждали.
«Бедные люди... – подумала Татьяна. – Живьем горят в аду...»
Считается, что ад – ТАМ, на том свете. А там ничего нет скорее всего. Все здесь, на земле. Они втроем сидят в аду и пьют водку.
Перед выпиской Татьяне сделали контрольный снимок. Ей казалось, что шесть недель нечеловеческих усилий могут сдвинуть горы, не то что кости. Но кости остались равнодушны к усилиям. Как срослись, так и стояли.
– Что же теперь делать? – Татьяна беспомощно посмотрела на врача.
Врач медлила с ответом. У врачей развита солидарность, и они друг друга не закладывают. Каждый человек может ошибиться, но ошибка художника оборачивается плохой картиной, а ошибка врача – испорченной жизнью.
Татьяна ждала.
– Надо было сразу делать операцию, – сказала врач. – А сейчас время упущено.
– И что теперь?
– Болезненность и тугоподвижность.
– Хромота? – расшифровала Татьяна.
– Не только. Когда из строя выходит сустав, за ним следует другой. Меняется нагрузка на позвоночник. В организме все взаимосвязано.
Татьяна вдруг вспомнила, как в детстве они дразнили хромого соседа: «Рупь, пять, где взять, надо заработать»... Ритм дразнилки имитировал ритм хромой походки.
Татьяна вернулась в палату и позвонила подольскому врачу. Спросила, не здороваясь:
– Вы видели, что у меня вилка разошлась?
– Видел, – ответил врач, как будто ждал звонка.
– Я подам на вас в суд. Вы ответите.
– Я отвечу, что у нас нет медицинского оборудования. Знаете, где мы заказываем болты-стяжки? На заводе. После такой операции у вас был бы остеомиелит.
– Что это? – хмуро спросила Татьяна.
– Инфекция. Гной. Сустав бы спаялся, и привет. А так вы хотя бы ходите.