Перелом

Львов Вадим

Переправившись за две ночи, через Южный Буг,по согнанным и сцепленным тросами ржавых барж, для устойчивости нагруженных гравием, «воющие черти», причем исключительно боевые подразделения, совершали скрытые ночные марши. По заброшенным степным большакам…. Подразделения обеспечения и тыла, перебрасывались открыто,днем, ставя в тупик аналитиков полевой и воздушной разведки противника. Грузовики, автоцистерны, подвижные мастерские –есть, танков, мотопехоты и артиллерии,не видно.

Танковые эскадроны, батальоны гренадеров,дивизионы РСЗО и ствольной самоходной артиллерии,отсиживались по дубравам в режиме радиомолчания,общаясь

исключительно с помощью вестовых на мотоциклах.

Подобное взаимодействие примитивно, но действенно, ибо отправить в глубокий русский тыл разведывательную команду с целью захватить «языка» -фактически не возможно. Особенно без поддержки местных жителей.

Ночные марши, проходили крайне скрытно, единственным источником света и ориентирами на однообразной степной местности были церкви и колокольни сонных украинских деревушек на которые взбирался корректировщик с фонариком. На которого тусклый свет которого ориентировались штабные офицеры, то и дело проносящиеся вдоль колонн на мотоциклах с колясками,до ближайшего перекрестка. Где, стояли регулировщики в белых шлемах и кожаных куртках, которые с помощью фонариков и хриплого мата,направляли танки далее по одному им,известному маршруту.

Если бы глухими ночами, по степным шляхам крался один 65 механизированный корпус генерала Громова то это было бы еще ничего, но рядом с ним, почти тем же маршрутом перемещался 61 механизированный корпус и еще невесть откуда взявшийся 53 мехкорпус генерала Чоглокова. Такая невиданная ранее концентрация почти полутора тысяч танков на достаточно небольшом участке и их ночные перемещения, позади кипящего боями фронта,рано или поздно должна была стать известной разведке противника и тогда у генерала Фриснера и немецкого «Большого Генштаба» возникла бы интересная дилемма- приостановить наступление на южном фасе Уманского выступа, в надежде встретить сокрушительный контрудар русских на достаточно подготовленных позициях и отбив его, развивать наступление далее на Гайворон на левобережье Южного Буга… Вторым вариантом, могло быть немедленное прекращение операции «Фестунг», отход на прежние позиции и встреча русского медведя –уже на них.

Именно этим соображением и поделился со своим неизменным командиром, башнер Суханов…

Выслушав Суханова, Фокин вздохнул и скептически заметил…

— Каждый башнер,метит в Бонапарте…Ты чего, Ноздря? Раз тепловизор изучил, так что теперь, моча в голову ударила? Тебе вот,какое дело? Пусть Дмитрий Иванович,думает, куда и как атаковать…Да и наш командир бригады, полковник Паннвиц, тоже мозговит…

— Мозговит… Согласился неугомонный Суханов. Но тебе то командир, чего бы хотелось…?

— Дурак,ты Ноздря, ей Богу, дурак. Домой бы мне хотелось…Мать обнять, батю увидеть, сестер…А ты про наступление спрашиваешь…Два года уже воюем, каждый день с костлявой встречаемся…лицом к лицу. Мне, по хрену, чего наше командование прикажет. Чего прикажет, то и выполним. Генералу Громову и Паннвицу доверяю,как себе… С ними,считай семь лет рядом… Мне главное –фрицев быстрее размотать и семью-навестить. Что бы с победою, домой…

Глаза Фокина сверкнули в темноте, обозначая редкий для командира взвода,всплеск эмоций.

Ноздря кивнул и поднял глаза к небу, украшенному огромными звездами. Казалось они так близко, только протянуть руку…

—

А знаешь, командир…Мне нравится воевать…Вот те крест…Башнер, истово перекрестился.

— Говорю же Суханов –дурак ты… Отмахнулся прапорщик…

— Нет… Я вот до армии,ничего из себя не представлял…? С пацанами по улицам гонял,мечтал мотоцикл угнать у соседа…А теперь — фронтовик, серебряный знак «мастер-танкист», за двадцать пять подбитых танков,две медали…Да и денег платят…Почти четыре рубля в день и это на всем готовом…Да еще доплата за знак…

— Короче,это лучшая работа на свете? Башенный стрелок быстроходного танка «Ящер»?

— Так точно, господин прапорщик, так точно! Лучшая работа на свете…

Серия оглушительных взрывов на севере от шляха,заставила их замолчать…Ставший обратно темным горизонт, вновь озарился кроваво –красной полосой, резко высветив контуры БТ-80 ползущих по дороге, но короткое зарево быстро померкло, словно кто то накинул на него, саван ночной темноты.

— Вот дают…Это что за дела…

— Бомберы…Авторитетно заявил Савелий, открывая фляжку с уже теплой,но чистой,колодезной водой. Поди ОДАБАми,шарахнули…

— Вот черт…Придумают же такое…Нет, лучше по честному. Как у нас, у танкистов…прицел в прицел,ствол в ствол…Либо ты мертв –либо враг…Как у рыцарей…

— Да, Ноздря…Вот почти четыре года,плечом к плечу служим в одном экипаже, то с фрицами деремся,то с бриттами а я, и не понял, что ты не просто дурак,но еще и философ…

Довольно заржал,скалясь в темноте белыми зубами, гвардии прапорщик Савелий Фокин…

* * *

Налетчики -пластуны из роты Калины,уже повернули назад, когда в «волк» Филиппова прилетело. Он даже сначала не понял, что это было, но вездеход вздрогнул и его подбросило в воздух. Сидящий за рулем, шофер Сторожук вдруг утробно рыкнул, и машина резко встала, как вкопанная. Очередная осветительная ракета повисла буквально над головой и Филиппов мог четко видеть его враз помертвевшее лицо…

— Сторожук! Ты чего!? Газуй…

— Больно…господи… как больно…Пробулькал шофер и ткнулся лицом в руль. При белом меркнущем свете ракеты, Филиппову казалось, что ноги шофера оплетают дымящиеся,багровые змеи. И только, через пару мгновений он понял,что эти змеи –это кишки Сторожука вываливавшие из сквоэной дыры в животе солдата…

Снаряд двадцатимиллиметровой пушки «эрликон» пробил насквозь двигатель «волка», тело Сторожука,пролетел дальше и взорвался,разорвав напополам тело пулеметчика Тесленко чей обрубок тела истекал кровью в метре за спиной Сергея…

— Господин майор…Тихо спросил залитый кровью Яблоков с заднего сиденья……Мне похоже, ногу оторвало….

В тусклом свете гаснущей ракеты, Филиппов понял, что жить ему осталось ровно до следующего выстрела немецкого бронетранспортера,высунувшего стальное рыло из за осевшей хаты. Инстинкт опытного пехотного бойца, проведшего не один год в окопах и штурмах, где все решали секунды, сработал исправно, открыв дверь рывком, майор вывалился на теплую землю,одновременно выбрасывая дымовую шашку. Но спасло его не задымление. Танковый взвод, предварительно оставленный для прикрытия, вышел к дубраве на дистанцию стрельбы прямой наводкой. И именно танковый снаряд, вскрыл «хеншель», словно консервную банку,выстрелом с версты с помощью инфракрасного прицела…