Перемены. Адская работенка
Шрифт:
Однако… когда-нибудь приходится кому-то доверять. Даже если это кажется рискованным и на кон поставлены жизни.
А может быть, тогда-то как раз и приходится.
– Хорошо, – спокойно сказала я и опустилась на соседний стул. – Уилл, что вам удалось выяснить?
– За последние полтора дня бесследно исчезло еще с полдюжины человек, – сказал Уилл. – По крайней мере, это те, о ком слышали Бок и Макэнелли. В Паранете со вчерашнего утра распространяется все больше слухов о похищениях. Народ передвигается группами не меньше трех-четырех
Марси кивнула:
– Это происходит не только в Чикаго. Такое творится по всей стране. Лидеры групп держат всех в курсе, наводят справки о своих людях, заявляют об исчезновениях местным копам, как будто те что-то могут… – Она посмотрела на меня, и голос ее сорвался на жалобный писк: – Ой! Простите.
Я никак не отреагировала. По-марсиански: «Нам всем лучше попросту сделать вид, что я этого не слышала».
– Уилл, вы обнаружили что-нибудь, чем мы могли бы воспользоваться?
Он покачал головой:
– Во всех случаях исчезновения никто ничего не видел и не слышал. Но ходят слухи, что кто-то обнаружил в подвале на другом конце города разорванную в клочья банду вампиров Красной Коллегии. Возможно, это как-то связано с происходящим.
– Нет, – решительно заявила я. – Во всяком случае, не напрямую. Красную Коллегию уничтожил Дрезден.
Уилл моргнул:
– Вы имеете в виду… тех вампиров в подвале?
– Я имею в виду Красную Коллегию, – сказала я. – Всю целиком.
Уилл тихонько присвистнул:
– Ого! Ничего себе! Это, наверное, очень мощная магия.
– Да, – кивнула я.
Марси сосредоточенно наморщила лоб:
– А… А это, случайно, было не позапрошлой ночью?
Я взглянула в ее сторону и утвердительно кивнула.
– Если действительно произошел резкий выброс магии… возможно, это объясняет сны, – сказала она. – Это случилось не только с нами тремя. Позапрошлой ночью множество людей – из Паранета – тоже видели кошмары. А некоторым было настолько плохо, что они с тех пор боятся засыпать. Несколько человек попали в больницу. – Она бросила взгляд на Уилла. – Так вот, значит, что.
– О чем ты? – спросил он.
– Когда Джорджия тебе позвонила, ей в тот день дважды привиделись кошмары, когда она пыталась заснуть. Должно быть, это повторилось снова, и она стала звонить тебе.
– Сейчас не имеет смысла об этом думать. – Я посмотрела на Уилла. – Суммируем факты: пропадает все больше людей, дурные сны, народ для защиты сбивается в стаи. Так?
– Более или менее, – сказал Уилл. – А что выяснили вы?
– Я отправила письмо на тот электронный адрес, который нам дал Марконе. Сообщила, что у меня имеется талант, который требует реализации. В ответ получила координаты телефона-автомата. Предполагается, что я должна быть там сегодня в девять вечера и ответить на звонок.
Уилл нахмурился:
– Значит, так они смогут для начала посмотреть на вас, да?
– Вероятно.
– Вы
Я пожала плечами:
– Увы. Другой внешности у меня в запасе нет.
Уилл, нахмурившись, посмотрел на Марси:
– Ну да. Макияж.
– У нас есть еще немного времени, – кивнула она.
– Эй! – возмутилась я.
– Она права, мисс Мёрфи, – покачал головой Уилл. – Вас множество раз видели с Дрезденом. И, только без обид, мало у кого такая внешность, как у вас.
– Это в каком смысле? – улыбнулась я.
Уилл оценил взглядом расстояние до двери.
– В том, что для взрослого человека рост и вес у вас меньше нормы, – пояснил он. – Только это. Мы должны сделать все возможное, чтобы вас труднее было узнать.
Пожалуй, Уилл был прав. Как это ни досадно, но против факта не попрешь. И я почти наверняка бываю несколько чувствительна, когда речь заходит о моем росте.
– Ладно, – вздохнула я. – Но если я услышу эту песню еще раз, вырублю ее сразу.
Уилл, расслабившись, кивнул:
– Проехали.
Марси кивнула одновременно с ним:
– Так что насчет нас с Уиллом? В смысле, что мы с ним должны делать?
Я посмотрела на пару молодых оборотней и на миг поджала губы:
– Как вы относитесь к скотчу?
Отвечая на звонок телефона-автомата у входа в маленькую продуктовую лавочку на Бельмонте, я чувствовала себя идиоткой. В темной витрине магазина на другой стороне улицы я могла видеть свое отражение.
Рановато в этом году настал Хеллоуин. На мне были сапоги, мало чем отличающиеся от тех, что носит Герман Мюнстер из телесериала, с подошвами дюйма три толщиной, благодаря чему я казалась выше. Выкрашенные в матово-черный цвет волосы были гладко зачесаны назад. В них содержалось столько геля, краски и лака, что я почти не сомневалась: никакой пулей эдакую конструкцию не пробьешь. Одета я была в черное танцевальное трико, пожертвованное по такому случаю Марси, черную футболку и черную же кожаную куртку размера XS.
Хуже всего в этой маскировке пришлось моему лицу. Я почти задыхалась под толстым слоем косметики. Темно-серебристые, переходящие в черное тона в сочетании с искусной подводкой зрительно изменили разрез глаз. При вечернем освещении я могла показаться азиаткой. Губы у меня тоже стали темнее, оттенка красного вина, что каким-то непонятным образом гармонировало с тенями для век. Помада слегка изменила форму губ, и теперь они выглядели более полными.
Я сердито посмотрела на свое отражение. У этого маскарадного костюма имелось единственное достоинство: я в нем сама себя не узнавала.