Переписать мир
Шрифт:
Брат так и не явился, как бы мы ни ждали нападения, но я знал, что он был где-то в толпе, пока тело отца предавали священному огню. И, глядя, как огонь пожирает его останки, я испытывал облегчение. В последние годы он совсем спятил из-за магии, и даже я с трудом мог повлиять на его решения.
Надеюсь, Тея заберёт на себя часть этого безумия, когда оно коснётся меня, как сказано в древних книгах предков. Истинные были редким сокровищем, и я до сих пор не верил, что мне могло так повезти. А ведь не хотел отправляться в земли Дарртэна…
—
Я хотел, чтобы моя юная жена увидела совсем другое государство. Столько лет глядя, как отец всё быстрее лишается рассудка и строит свою кровавую империю на радость моему, такому же одержимому безумием братцу, я знал, что однажды всё это закончу.
— Возвращайтесь к ней, — сказал Таршес, глядя, как меня ломает. — Теперь всё будет иначе, а твоя свадьба важнее, мой мальчик. Главное свершилось… Иди.
— Спасибо.
Я обнял старика, по сути заменившего мне отца, и перенёсся обратно в Дахмар, борясь с ужасающим по своей силе чувством чего-то, что уже нельзя исправить.
Но опоздал.
Первым, что я увидел, когда рассеялся мой туман, был сломанный, будто кукольный силуэт хрупкой, маленькой Теи, повисший на верёвках, и застывшее на миг сердце, замолотилось, подгоняя зверя напасть. Я тут же пожалел о том, что дал клятву…
— Что ты наделал? — собственный голос никогда не звучал так, словно удар меча о меч противника, и собственное оружие на бедре показалось раскалённым.
— Она должна знать своё место.
Сам Дарртэн при этом выглядел совсем не как тот, что желал наказать свою непослушную рабыню. Смотрел на её тело и явно не знал, что делать дальше, пока новый охранник, которого Тея выбрала, метался в оковах, желая оказаться рядом.
Ясно, что здесь случилось…
Быстро, насколько мог, я освободил мышку и поручил её заботам служанок, а вот злобного, как зверюга раба пришлось успокаивать уже силой, отправляя сперва в сон, а потом и в казематы, где он будет приходить в себя. И лишь после вернулся за всё так же стоящим, как живая статуя Дарртэном, наконец-то взглянувшим на меня.
— И что такого она сделала? Ну порезвилась немного с охранником — всё равно бы никто из них не рискнул зайти дальше.
Меня это даже не задевало — ну, может, самую малость. Но после свадьбы Тея не сможет быть ни с кем, так что плевать мне было на это небольшое развлечение. В конце концов, я тоже не буду хранить ей верность… Только и садистом быть не собираюсь.
— Неужели?
— Да, если ты не заметил, тебя все слишком боятся. Сгореть заживо не каждому по душе, а ты иссёк её даже не обычной плетью! Ты мог её просто искалечить!
Он вздрогнул, как от пощёчины, будто только сейчас осознав, что сотворил, и я понял, что так, возможно, оно и было. Вот только признать себя виноватым гордость не позволила.
— Может, ещё какую-нибудь жизненную
Кулак сам взметнулся, встречаясь с его челюстью, и плевать было на то, как обожгло руку. Единорог, к которому Тея привязалась, тоже сходил с ума, издавая жуткие звуки, и они будто песня старого шамана, подействовали на меня, вводя в транс. Если я убью Дарртэна, моя жажда крови упокоится?
Сколько времени пробыла в забытьи, я не знала, но когда очнулась, первым делом вновь увидела Арфею, испытав чувство дежавю. Всё, что было той ужасной ночью, показалось сном, но боль в спине, стоило пошевелиться, напомнила о том, как поступил Дарртэн, и в груди всё заледенело.
— Это конец, да? — спросила тихо.
Оракул только губы поджала.
— Мне жаль, но ты должна быть сильной. Сегодня это случится.
— Когда?
— На закате.
Я уставилась в одну точку, боясь даже спрашивать, что с Мраком. Неужели я и права не смогу вырваться, став вечной пленницей двоих?
— Преврати эту боль в свою силу, Тея, — внезапно произнесла женщина, и я непонимающе на неё посмотрела. — Твой единорог тоже без одного крыла, но ты вселила в него надежду. Поверь и в себя — та боль, что сейчас разрывает твою спину… представь, что у тебя просто растут крылья.
Я даже не знала, что на это ответить, ведь это было очень неожиданно, однако тут вошли какие-то подозрительно знакомые, но не мои служанки, и обсуждать что-либо стало опасно.
— Где Ярина? — спросила я, вспоминая, что это надменное лицо я уже видела рядом с Индирой, и их снисходительные улыбочки заставили меня подняться с постели, превозмогая боль.
— Я. Задала. Вопрос, — по слогам процедила, шатко вставая на пол и подходя к немного струхнувшей женщине. — Мне плевать, что ты служишь этой дряни, но я выше её по рангу, и ты прекрасно понимаешь, что это значит.
Это мне ещё Арфея сказала — следовательно, именно от меня зависит, будут тут вообще работать эти девицы, и неважно, какие у нас с Дарртэном отношения.
— Владыка её временно отлучил от вас, — подала голос молоденькая девушка, пока главная служанка мялась с ответом.
— Тогда можете передать ему, что я пойду в храм голой, если мне не вернут моих людей! А теперь пошли прочь! — прикрикнула, сама не ожидая такой силы в своём голосе, но это сработало — всю свиту Индиры, будто ветром сдуло, да и Оракул уже испарилась.
Зато мои девчонки ворвались в покои так быстро, что я присесть не успела — видимо, кое-кого всё же мучала совесть за содеянное.
— Госпожа? — Ярина разглядывала меня так, что саму себя стало жаль, да и остальные глаза не прятали, но это было даже приятно. — Вы в порядке? Натерпелись-то, наверное?
Не знаю, откуда был этот порыв, но я обняла её.
— С вами-то всё хорошо? Никто вас не пытал? Не мучали?
Больше всего я переживала, что из-за нашей с Мраком ошибки пострадает кто-нибудь ещё.