Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк

Чайковский Петр Ильич

Майданово,

5 января 1887 г.

Милый, дорогой, бесценный друг мой!

Сегодня Коля переслал мне Вашу телеграмму, которая очень обрадовала и тронула меня. Но мне очень совестно, что я, с своей стороны, не поздравил Вас депешей с Новым годом. Это произошло оттого, милый друг, что Вы мне писали, что находитесь на отъезде и адрес своп сообщите позднее. Теперь я вижу из телеграммы, что Вы еще в Висбадене, и поспешаю поблагодарить Вас от всей души за телеграмму Вашу.

Я провел у себя праздники с величайшим удовольствием; я очень нуждался в отдыхе, и эти двенадцать дней, проведенных в деревенской тишине, очень освежили меня. Тем не менее, работал я с величайшим усердием, т. е. всё продолжал писать свою “Чародейку”, которую к великому посту уже требуют в Петербург, чтобы немедленно начать разучивать хоры.

У меня гостили

всё это время брат мой Модест и Ларош. Последний, как Вам небезызвестно, страдает болезнью Обломова. Он обленился и опустился до того, что принужден был оставить консерваторию, а статьи пишет, только если его заставляют, т. е. не дают ему спать, а он спать может безостановочно целыми сутками. Каждый день я посвящал полтора часа на то, что заставлял его диктовать статью о “Каменном госте” Даргомыжского, и в результате вышла очень хорошая статья,, которую Вы прочтете в следующем нумере “Русского вестника” . Модест тоже приводил в порядок свою комедию, так что мы все трое работали и сходились только к вечеру все вместе и занимались музыкой и чтением. Я сохраню об этом деревенском отдыхе самое приятное воспоминание. Послезавтра, седьмого числа, мы все едем в Москву. Модест останется до первого представления “Черевичек”. Сегодня я телеграфировал Коле, чтобы он разрешил Модесту остановиться вместе со мной в Вашем Мясницком доме. Хотел об этом просить Вашего позволения, но не знал, куда адресовать депешу. Надеюсь, дорогая моя, что Вы простите мне, что я помещу Модеста в Вашем доме, прежде нежели придет ответ на позволение, которое я испрашиваю у Вас в этом письме.

С седьмого числа у меня ежедневные репетиции. Много придется испытать волнений, страхов и всякого рода тревог и беспокойств. После того приеду в Майданово и снова примусь за “Чародейку”. Часто я жалуюсь на то, что мне приходится без отдыха работать. Но что бы я делал, если бы не было работы!!! В сущности, я без нее и дня прожить не могу.

Будьте здоровы, дорогой, милый друг мой!

Ваш П. Чайковский.

361. Мекк - Чайковскому

Париж,

6 января 1887 г.

Милый, дорогой друг мой! Поздравляю Вас с наступившим Новым годом и от души желаю Вам совершенного здоровья, полного спокойствии и успеха во всех Ваших желаниях и делах. Вы первый, которому я пишу в этом году, и я считаю это для себя хорошим предзнаменованием. Я надеюсь, дорогой мой, что это письмо найдет уже Вас в моем доме, и потому адресую туда. Очень, очень желаю, чтобы Вам было уютно и тепло в моем доме, дорогой гость мой, и прошу Вас устроиться как только можно удобнее и требовать всего, что Вам может понадобиться. Иван Васильев - очень преданный Вам слуга, и с удовольствием будет исполнять всё, что Вам угодно. Жалею очень, что не могу сама приготовить всё для Вас.

Я нахожусь наконец в Париже и, как всегда, браню его беспощадно, но люблю очень, а терпеть не могу всех его порядков или, вернее сказать, беспорядков, потому что эта беспорядочная жизнь и эти грубые. злые натуры здешнего населения совсем не годятся для меня. Но, впрочем, в эту минуту я злюсь на Париж за холод, который у них царствует в комнатах, потому что в таком холодном климате, какой здесь они пробавляются одними каминчиками, и потому холодно так, что я едва перо держу в руках.

Прошу Вас, дорогой мой, если у Вас найдется свободная минутка. чтобы написать мне, то адресовать в Ниццу, poste restante, но больше всего прошу усердно никак не принуждаться писать мне, потому что ведь я же знаю, как Вы будете заняты при постановке Вашей оперы.

Меня ужасно радует, что “Черевички” будут так хорошо поставлены, но бесит меня, что нынешняя дирекция к Вам не благоволит, как Вы выражаетесь, милый друг мой. Вот уже надо сознаться, что нет нации на свете менее патриотичной, как Россия: именно того и не любят, что свое; и того, что составляет гордость и радость за свое отечество, у нас очень мало ценят. Противно это!

Лай бог чтобы Вы не очень утомились, дорогой мой, и остались бы довольны всем, чего надо для творца таких чудных произведений, как Ваши. Откуда Вы взяли сюжет “Чародейки”, дорогой мой? Вероятно, она уже теперь кончена?

От Коли с Анною я имею довольно часто известия. Очень меня радует, милый друг мой. Ваш отзыв об нашей общей внучке Кирочке. Как это смешно, что у Вас есть внучка, и не первая даже. У меня это

первая из фамилии фон-Мекк. До сих пор был один внук я теперь первая внучка. Мне очень бы хотелось увидеть мордочку этого милого созданьица, и Коля с Анною меня ужасно обрадовали обещанием приехать в мае ко мне в Belair. Дай бог, чтобы это исполнилось.

Вероятно, в четверг я уеду отсюда, но не прямо в Ниццу, а остановлюсь в Cannes, пока в Ницце мне будет приготовлено помещение. Будьте здоровы, мой милый, несравненный друг. Пошли Вам бог здоровья и всяких успехов. Всею душою Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

362. Чайковский - Мекк

Москва,

14 января 1887 г.

Милый, дорогой, бесценный друг мой!

Вот уже неделя, что я пользуюсь Вашим гостеприимством. Живу у Вас, как у Христа за пазухой. Не могу достаточно нахвалиться заботливостью о моем благополучии, оказываемою мне Колей, Анной, Александром Филаретовичем, Иваном Васильевым и проч. К сожалению, мне очень мало приходится быть дома: репетиции идут ежедневно. Каждое утро я отправляюсь погулять пешком, а в одиннадцать часов уже сижу в оркестре за дирижерским пюпитром. Кончается репетиция около четырех часов, после чего я нахожусь в столь утомленном состоянии, что, возвратившись домой, могу только лежать и слегка дремать в одиночестве. Затем, к вечеру силы возвращаются, и я только тут в состоянии принимать пищу. Чаще всего я обедаю у Коли и Анны; иногда бываю в театре.

Дирижерство дается мне, конечно, с некоторым трудом и требует сильного напряжения всей нервной системы. Но я не могу не признаться, что оно доставляет мне и значительную отраду. Во-первых, мне приятно сознание, что я поборол свою природную болезненную застенчивость. Во-вторых, автору новой оперы чрезвычайно приятно управлять самому ходом своего сочинения и не быть принужденным беспрестанно подходить к дирижеру, прося его исправить ту или другую ошибку. В-третьих, я вижу такие нелицемерные изъявления сочувствия к себе на каждом шагу от всех участвующих, что это глубоко трогает и умиляет меня. Знаете ли, милый друг, что я гораздо меньше волнуюсь перед новой оперой теперь, чем бывало прежде, когда я при репетициях бездействовал. Мне кажется, что если всё обойдется благополучно, то в результате получится не расстройство моих больных нервов, а, скорее, благоприятное на них воздействие. О результатах первого представления я буду Вам телеграфировать. А пока будьте здоровы, дорогой, милый друг мой!

Беспредельно благодарный и любящий Вас

П. Чайковский.

363. Мекк - Чайковскому

Cannes,

15/27 Januar 1887 г.

Милый, дорогой друг мой! Приехавши в Cannes, я имела удовольствие получить Ваше письмо, адресованное в Висбаден, и спешу отвечать Вам, дорогой мой, что мне доставляет величайшее удовольствие то, что Модест Ильич находится также с Вами у меня в доме. Soyez les bienvenus [Добро пожаловать], мои дорогие гости, ведь мы теперь не чужие, у нас есть общие близкие и дорогие люди, а следовательно, и общие интересы чувств. Как бы я желала, чтобы Ваше время в моем доме прошло приятно, хорошо, чтобы Вы не имели ни малейших неприятностей извне. Очень, очень мне будет интересно знать, как пройдет Представление “Чеpевичек”, т. е., вернее сказать. Ваше дирижирование оркестром. Мне Вас очень, очень жаль, дорогой мой, я понимаю, какое терзание Вы должны перейти; пошли Вам бог силы и здоровья. А после того на отдых приезжайте на юг, милый друг мой. Как здесь хорошо, как хорошо, боже мой, какие чудные уголки есть на земном шаре! Я наслаждаюсь невыразимо: эта теплота, эта зелень, розы приводят меня в упоение. Мы еще пока в Cannes, а в Ницце приискиваем дачу, но прошу Вас, дорогой мой, адресовать письма в Ниццу, poste restante, мне оттуда пересылают всю корреспонденцию. А что, Модест Ильич также поставит свою комедию? Вышло ли это сочинение в печати; если вышло, то не могу ли я, милый друг мой, побеспокоить Вас просьбою приказать моему Ивану Васильеву выслать мне сейчас эту книгу в Ниццу? Он знает, как это надо делать, потому что часто присылает мне книги и ноты, но только ему надо написать на бумажке название сочинений. Простите, дорогой мой, что беспокою Вас, но мне очень бы хотелось прочитать это сочинение, - я говорю о том, где барышня полюбила мужика; а быть может, после этой уже и другая написана?