Переписка
Шрифт:
Автор немного графоман, но это, повторяю, не порок, Леонов тоже графоман.
Не Лютер казнил своих бывших единомышленников, а Кальвин — Сервета.
Не «термометр», «барометр» революции — таково было тогда ходовое кодовое слово.
О всех колымских страницах. Колыма — это более серьезное предприятие, чем кажется автору, — и суть не уловлена.
И Сермукс и Афанасьев могут благословлять из гроба автора за такие воспоминания.
Вот и все. Вычеркнуть стихи и замаскировать всякое родство своей прозы со стихами — и собственными
Не следует к стихам относиться так серьезно. Стихи — это боль, мука, но и всегда — игра. Стихи убивают людей, которые относятся к ним серьезно. Жизнь в стихах, по рецептам стихов противопоказана людям. Стихи — это античеловеческое мероприятие, скорее от дьявола, чем от Бога.
Человек должен быть сильнее стихов, выше стихов, а поэт — обязательно. Автору следует знать, что стихи не рождаются от стихов. Стихи рождаются только от жизни.
<1973>
Повесть написана в возрасте, когда автор понял, что из всех действующих лиц — живых и мертвых — писатель именно он, она и доказал это.
Вскоре Варлам Тихонович уезжает в Коктебель, и я провожаю его на вокзале.
Мы как-то отдаляемся друг от друга… Его письмо 1974 г. перед отъездом в Коктебель полно поручений и забот — это понятно, ведь первая дальняя поездка после 1953 года. Он волнуется, как уехать, как доедет, но все равно полон решимости реализовать льготы Литфонда, ведь в 1973 году он вступил в Союз писателей.
В.Т. Шаламов — И.П. Сиротинской
13. Х.74
Ирина Павловна.
Я еду в Коктебель не для того, чтобы тревожить тени Волошина или Грина, или, скажем, самого Овидия Назона. Я хочу просто посмотреть, можно ли там писать столь продуктивно, как и в Москве — вне Подмосковья.
Если да, то можно будет всегда с началом сентября туда съездить, опережая Серебряный Бор.
К сожалению, осень эта особенная бывает пора, немедленно реализует всякие заболевания [нрзб] моей жизни.
На вокзалах Феодосии… транспортные беды все впереди и только с возвращением в Москву из всех этих <странствий>.
Я напишу оттуда, как все только сложится.
А пока просьба получить за меня по рецептам лекарства в установленные сроки. Я забыл предупредить о своем отъезде и рецепты пропадут. За сказку благодарю.
Шлю привет.
Билеты на 15 я не купил — только по четным числам один поезд в день.
Сейчас с этим вопросом пробил обратный отъезд. Я думаю, это не первый год и существует какая-то возможность вернуться.
Я вынужден вернуться раньше, но сутки, т. е. 14 числа в 12.50 на единственном поезде — туда головой, то купированный или нижняя полка в этом давнем бардаке не было и возможности.
Словом, я вынужден решиться…
Поезд в Феодосию ходит раз в двое суток — один поезд… и бой в киосках еще тот бой…
В.Т. Шаламов —
Ирина Павловна.
Только что я совершенно неожиданно и случайно приобрел этот, столь необходимый мне двенадцатый номер «Иностранной литературы» с «Чайкой Джонатан». [378]
Поэтому прошу принять Вашу посылку назад и оставить у себя «Джонатана» с глубокой моей благодарностью за помощь, которая была мне нужна крайне срочно.
378
Ричард Бах «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». «ИЛ», 1975. № 12.
С глубоким уважением
В. Шаламов
Москва, 5 декабря 1975 г.
В 1976 году я расстаюсь с В.Т. «по взаимному согласию». Ю.А. Шрейдер предлагает ему для услуг по хозяйству какую-то женщину, и я с облегчением выражаю свое одобрение. Но время от времени он пытается меня вернуть. Присылает подарок — сумку, вспомнив о моем дне рождения.
В.Т. Шаламов — И.П. Сиротинской
Москва, 27 октября 1977 г.
Дорогая Ирина Павловна.
Получил Ваше письмо с большим волнением.
Конечно, я ничего не забыл, интересуюсь Вашей жизнью и жизнью Вашей семьи. Помню я, что мы не виделись более 3-х лет, а не год, как вы пишете. Поэтому шаг для возобновления знакомства и дружбы должен быть следующим.
Вы приезжаете ко мне в любой удобный Вам день и час, и мы обо всем поговорим. Жду Вас.
С сердечным уважением В. Шаламов
В.Т. Шаламов — И.П. Сиротинской
Я хотел вручить эту книгу Вам лично — ну, что ж не судьба. Шлю свои лучшие поздравления.
30 октября 1977
Шаламов
Посылает книжку «Точка кипения» с дарственной надписью: «Моему верному другу и товарищу с глубоким волнением».
Я также ответила ему письмом, и он пишет в ответ, что мы не виделись более трех лет (ошибается, прошел только год), и предлагает возобновить дружбу.
1978 год — опять меня зовет.
В.Т. Шаламов — И.П. Сиротинской
Москва, 2 марта 1978
Был счастлив получить письмо к 2 марта.
Готов встретиться с Вами в любой удобный для Вас час.
С уважением и признательностью.
В. Шаламов
Он действительно хранил каждую мелочь, к которой я прикасалась: записку с песенкой, рисунок, стишок, «медведиков…». Песенки мои сопровождали меня всю жизнь. Я убирала, стирала, готовила, напевая о другой, далекой жизни, которая где-то была, ушла по другой тропинке от меня и потерялась, как девочка с пушистыми косичками. 2 марта — день нашего знакомства в 1966 г.