Переплавка
Шрифт:
Всем известно, что для десантников именно морпехи являются главными соперниками. Обставить пехоту или бронемотрных, конечно, приятно, но ничего необычного в этом нет. Как в таких случаях говорят русские "сам Бог велел" голубым беретам быть в этом случае впереди. А вот с беретами черными такие шутки не проходят, они ребята серьезные и сами способны обставить кого хочешь. Чтобы утереть им нос, нужно выложиться изо всех сил, но зато и удовлетворение в случае успеха такое, что мало с чем сравниться.
Но это на службе. А за ее пределами офицер всегда поможет офицеру, какое бы
Так что ничего удивительно, что меньше чем через полчаса электромобиль Адама притормозил на площадке перед корчмой.
— Все, доехали. Вот твоя "Золотая рыбка".
— Дзенькую бардзо! — этой фразе Сергей обучился в училище, у однокурсника Славки Модлинского.
— Давай, счастливо!
Старлеи обменялись крепким рукопожатием, после чего Пржялковский поехал домой, а Клёнов прошел внутрь корчмы. Его внимательный взгляд сразу засек братишку, сидевшего за дальним столиком в компании двух коллег.
Коллеги, надо признаться, имели вид весьма колоритный, так с ходу и не скажешь, что ученые-физики. Один словно пришел в корчму из фильмов про конец двадцатого века, когда в России и окрестных странах бушевал разгул преступности. Среди тогдашних «боевиков» (то есть непосредственных исполнителей бандитских налетов и прочих "акций") была весьма популярна стрижка наголо. Если добавить к этому не слишком приветливое выражение лица, то получался вполне готовый актер для такого рода фильма.
Второй коллега тоже был готовым типажом для киноактера, но только о фильмах другой эпохи. Именно такими принято было изображать скандинавских викингов, когда-то в давние времена наводивших ужас чуть ли ни на всю Европу. Светловолосому богатырю с крупными чертами лица не хватало только бороды. А так шлем на голову, секиру в руки — и можно сразу на съемочную площадку.
Никита с его вполне типичной внешностью рядом с такими оригиналами внимание стороннего наблюдателя наверняка бы не привлек, но Сергей сторонним наблюдателем и не был. И, если уж на то пошло, то руководителем лаборатории был именно кандидат физико-математических наук Воробьёв.
— Серёжка! Ну наконец-то!
Заметив пробиравшегося к столику Клёнова, Никита порывисто вскочил со стула, а ещё через несколько секунд они заключили друг друга в плотные объятья. Всё-таки, они не виделись уже больше года: защитив диссертацию, Воробьёв-младший получил место завлаба в Белостокском филиале института квантовой физики Российской Академии Наук и с головой ушел в работу. Даже на день не смог вырваться в Мурмино, когда прошлой осенью лейтенант Клёнов приезжал туда в краткосрочной отпуск. А уж о том, чтобы на выходных заглянуть в Севастополь, где протекала основная часть службы Сергея, и говорить не приходилось.
Между прочим, упорно не желающие менять пояс Койпера на какое-нибудь более близкое к Земле место постоянного проживания друзья-астрономы Валерий Белов и Паоло Вентола, в гостях в Севастополе побывали. Валерка так и вовсе два раза.
— Привет!
— Знакомься. Мои коллеги и вообще мировые ребята. Войцех Ковалевский.
Бритоголовый
— Рад познакомится, — в отличие от многих знакомых Сергея, на русском языке польский ученый говорил без малейшего акцента.
— Взаимно.
— А это Хольгер Нильссон.
— О… Представителям Европейской Конфедерации наше почтение…
— Нет, — решительно пояснил Нильссон, крепко пожимая протянутую руку. — Я есть швед, но я есть гражданин России.
— Хольгера я из Университета Тампере переманил, — скромно пояснил Никита.
Все в жизни когда-то случается в первый раз. Разумеется, о финских шведах Сергей был наслышан, но в жизни до сих пор не пересекался.
— А ты быстро добрался, братишка. Я думал, что будешь где-то через полчаса, не раньше, — продолжал Воробьёв.
— Служба у нас такая: появляемся когда не ждут, — не отказал себе в удовольствии пошутить старший лейтенант.
— Получается, успел к началу трансляции. Даже раньше: до матча ещё где-то четверть часа.
Никита потому и попросил Сергея подъехать в корчму, что загодя пообещал коллегам свое участие в просмотре финального матча чемпионата мира по хоккею. Россия в финале для российского болельщика — это событие, которое невозможно пропустить, а уж если соперником оказывается Канада… Не зря же во всех международных соревнованиях по хоккею наряду с государственными сборными участвуют и сборными "исторических регионов, внесших вклад в развитие хоккея".
— Вот и отлично, значит, успел даже на разминку, — улыбнулся Клёнов.
— Точно! Пиво будешь?
— Почему нет? Болеть так болеть.
— Какое?
— Какое у них есть?
— Здесь богатый выбор, — пообещал Никита. Войцех, подтверждая его слова, кивнул бритой головой.
На виртуальном экране в центре стола замигали голубоватые строки меню. Сергей сделал выбор и через минуту официант принес ему полулитровую стеклянную кружку с темным напитком и шапкой белой пены.
— Сразу видно, что вы братья, — усмехнулся Войцех, легким кивком указывая, что выбор Сергея и Никиты по части пива совпал: оба остановились на «Гинесе».
Офицер улыбнулся. Никиту он действительно воспринимал как брата и это было взаимно, точно так же как его родители заменили Серёжке Клёнову настоящих настолько, насколько вообще это дано чужим людям. А может даже и больше. Семьи в новом мире были, откровенно говоря, похлипче, чем в Серёжкином родном, но это отчасти компенсировалось тем, что здесь практически всегда неродные родители любили приемных детей ничуть не меньше, чем своих. Дети очень остро чувствуют любую фальшь, и если бы Серёжка оказался в неравном положении с Никитой, то, конечно бы, это заметил. Конечно, он бы всё равно остался им очень благодарным, но знал бы, что для них он всё-таки чужой. Но ни малейшей фальши он никогда не чувствовал, а потому и сам вскоре стал воспринимать себя членом семьи без всяких оговорок. За исключением того, что не стал менять фамилию: чтобы не случилось в жизни, он всё равно оставался Клёновым и не мог быть никем иным. Да и никто ему отказаться от своей фамилии и не предлагал, даже в шутку.