Переплести судьбу
Шрифт:
— Что делать?! — эр Капаида поднял руки в жесте отчаяния. — Нам вдвоем защиту и за месяц не выплести! А поддерживать потом как?! А ведь это еще довольно безобидные твари…
— Ну, не скажите, — улыбнулась я, — некоторые неромантические натуры считают пикси крайне вредными.
— Ну да, ну да, чувствую, повадятся в Храм охочие до романтики дамочки в поисках любовных благословений. Но я бы скрепя сердце согласился оставить тут эту… стаю, лишь бы через паутину не пролезло кое-что похуже, — жрец передернул плечами.
— Согласился! Оставить! — загалдели пикси, высовываясь
— Брякнул сдуру, забыл, что при созданиях этих обещания давать — себе дороже, — мрачно признал жрец. И грозно гаркнул вверх: — Вот теперь и сторожите границу Леса по очереди! Задарма держать вас тут не буду!
Пикси все разом смолкли, словно дирижер палочкой взмахнул, лишь тихий свист передавался от одного гнезда к другому. Наконец, одна из феечек высунулась наружу и просительно пропищала:
— Границу Леса. По очереди. Держать тут.
— Договорились, — махнул рукой Капаида. — Может, и паству какую подгоните… поромантичнее, а то вторую неделю ни «змеи» в чаше для подношений.
Глава 26
В моей комнате была Аретта. Девочка задумчиво разглядывала верх высокого гардеробного шкафа в углу. На шкафу сидел пикси. Аретта и лесной ши глядели друг на друга оценивающе.
— Познакомились? — спросила я.
— Ага, — девочка кивнула. — Ты дала ему имя?
— Нет. Возможно, у него оно уже есть. Эй! Как тебя зовут?
Ши молчал, морща крошечный лобик. Присутствие Аретты явно заставляло его нервничать. Я вспомнила нашего кота, который всегда прятался от детей маминых подруг.
— Он ведь может только за людьми повторять, — снисходительно объяснила Аретта. — Мы проходили это на уроках. Слово — это тоже плетение. Долго в эфире слова не держатся. Пикси видят только последние нити и по ним повторяют сказанное. Может, обрезать ему крылья? Чуть-чуть, как птичке. У нас с Оримой когда-то жила птичка в клетке, она не летала, только прыгала. Так хочется с ним поиграть!
— Не думаю, что ему это понравится, — засомневалась я.
— Не понравится, — категорично подтвердил пикси со шкафа, на всякий случай отодвигаясь от края.
— Я бы с удовольствием угостила тебя чаем, — сказала я, чтобы немного отвлечь вздыхающую Аретту от ее кровожадных планов. — Нужно только подогреть воду на кухне, очаг погас. Я схожу.
— Зачем? — девочка пожала плечами и немного напоказ направила руки к медному чайнику в очаге.
Из рук девочки потянулось розовое сияние. Вода в чайнике тут же зашипела, вскоре из него послышалось бульканье. У Гвельса процесс подогрева воды занимал куда больше времени.
— Вот и готово. Я одаренная, правда?
— Очень, — подтвердила я.
— Мои мама и папа разделили магию мамы, а мне все равно досталось очень много, — похвасталась зардевшаяся от похвалы девочка.
— Тебе повезло.
— Да, — Аретта вздохнула. — Вот только папы и мамы больше нет. Сначала мамы не стало, а потом и папа погиб на границе с Тьмой.
— Хорошо, что у вас с Оримой есть эр Алан, — нашлась я.
Сложно подобрать слова утешения в такой ситуации.
— Да, — повторила девочка. — Это хорошо. Но зря он привез
— Ориме нравится еда?
— Конечно, нет! Но она заодно с Абигэль! Интересно, почему! Она же проти-и-ивная!
Мне тоже было интересно, почему Орима на стороне гувернантки. Старшая из сестер показалась мне бунтаркой. Однако первое впечатление могло быть обманчивым, а у меня еще не было возможности поговорить с Ореттой по душам.
Абигэль фальшива насквозь. Изображает из себя праведницу, а в каждом ее жесте, в манере одеваться и подбирать волосы и в голосе чувствуется тщеславие и стремление соблазнять. Эр Алан — солдат, суровый, так сказать, не знающий слов любви, ничего не понимающий в воспитании девочек, но радеющий об их добродетели. Гувернантка пытается найти к нему подход через приемных дочерей, но переигрывает. А вообще, мне тут только религиозных распрей не хватало.
— Аретта, тут где-то поблизости проводятся ярмарки?
— Да, эрра мама, — простодушно ответил ребенок. — Каждый праздный день. За Холмами, что к северу, у Тропы. Очень-очень давно, когда мы тут еще не жили, люди и альвы выплели там особую Паутину. Получилось место, где ни люди, ни лесной народ колдовать не могут. Там все и торгуют.
— Очень интересно, — пробормотала я. — А как туда попасть? И когда у нас следующий праздный день?
— Через пять дней, — посчитала в уме Аретта.
Ах, да. Это что-то вроде храмового выходного, каждую дюжину дней. Люди посещают храмы и ярмарки, отдыхают. На следующий день после праздного народ работает полдня. А вторую половину посвящает богам. Кто-то в храмах прибирается, кто-то готовит еду для нищих.
После чая я уселась в кресло и принялась раздумывать. «Эрра мама». Так меня назвала эта милая девочка. Не поспешила ли она ко мне привязаться?
Похолодало, за окном пошел дождь. Я потрясла колокольчик у кровати, явилась недовольная Кинна, принесла поленья для камина. Аретта пошла было вниз, но вернулась: занятия с эррой Абигэль закончились, дождь сорвал прогулку, Орима вышивала приданое у себя в комнате, а Аретту до серьезной вышивки еще не допускали, лишь учили некоторым швам. Она принесла с собой новую куклу и утроилась в уголке комнаты. Девочка выглядела очень расстроенной, даже шмыгала носом. Я принялась допытываться, в чем причина ее грусти, но Аретта только мотала головой. Даже пикси, заинтересовавшись, слетел со шкафа, устроился на спинке кресла, у меня за плечом.
— Абигэль злится, что я провела с тобой много времени и сейчас пошла, — призналась наконец Аретта. — Она…. Она … вот.
Девочка показала мне свою тряпичную куклу. Деревянные глаза-пуговки были выдраны с мясом, голова почти отделилась от шеи. Злость налицо. Эту куклу привезли мы с эром Аланом. Ее в последний момент успел купить на ярмарке у Скалы эр Абеней.
— Эрра Абигэль сказала, что я праздно трачу свое время на игрушки. А мне надо бы молиться, чтобы меня опять не утащили в Холмы сиды! Ведь это все за мои грехи!