Переплести судьбу
Шрифт:
— Перед девчонками красуясь? — засмеялась я. Проблемы воспитания юных дарований были мне близки и понятны.
— Ага, иль наоборот. Женщины у нас в магии посильнее мужчин. Кабы не кухня, дети да Храм, на которые их энергия магическая расходуется, не знали бы, что делать. А так ничего, справляемся.
Ну и это понятно: кирхе, кюхе, киндер.
— Тише, — шикнул на нас Танни. — Началось.
Баллариэль был таким же, каким я видела его в Рощи Лесов Коэд, только на носу прибавились очки-пенсне. Он как-то сразу понял, зачем все мы тут собрались: оглядел присутствующих внимательным
— Руны? Я помню их, могу нарисовать.
Баллариэль милостиво кивнул. Я взяла палку и принялась по памяти чертить знаки в слое пыли на плитах.
— Я же говорил, духи предков не говорят… — поучающим тоном начал Аманиэль.
— Помолчите, невежда, — призрак поморщился. — Что вы вообще о нас знаете, молодой человек? Не говорят и не хотят говорить — разные вещи. Будь вы моим студентом…
Повелитель поперхнулся удивлением и замолчал. Меркурий Родионович издавал странные звуки, поднеся ко рту кулак. Неон Хамптиевич смотрел на Баллариэля со смесью обожания и опаски.
— Совсем как живой, — промолвил ректор. — Я думал, посмертия такого уровня…
— Столько лет учения насмарку, — Баллариэль поморщился, — студиозус Кингзман, вы как были неучем, так и остались. Вы ничего не можете знать о посмертиях МОЕГО уровня. Эта грань магии в вашем мире пока не изучена.
Кингзман громко и скорбно вздохнул, явно соглашаясь с бывшим преподавателем. Обожание в его взгляде приобрело какую-то гротескную форму.
— Но, быть может, вы дадите нам шанс… учитель? Изучить, поэкспериментировать с…
— Может, и дам, — призрачный альв с напряжением следил за моими каракулями. — Вот! Вот ошибка в расчетах! Вы уверены, что правильно начертили последовательность?
— Да, — отозвалась я твердо. — Так было в книге!
— В книге, написанной неучем! Где Жезл?! Где мой Жезл?!
Нея рассыпалась песком и через несколько секунд соткалась на том же месте. В руках ее был артефакт.
— Я так и думал! — завопил Баллариэль, глядя на артефакт. — Они его распилили! Порезали его на кусочки! Бездари, вы все! Как вы могли позволить?! Он был величиной с мою руку, — дух хлопнул себя ребром ладони по сгибу локтя. Жест получился крайне неприличный, но очень подходящий к ситуации, — а теперь это жалкий огрызок! Если бы не ошибка в последовательности, они бы уничтожили весь мой Жезл! Редкий случай, когда неучи спасли хоть что-то!
Могучие Кингзман и Клязмин втянули головы в плечи, Капалов деликатно маячил за их спинами.
— Что они сделали?! Что эта нечисть, называемая себя магами королевств, сделала с моим Жезлом?! — бушевал дух. — Не зря, не зря я эмигрировал, еще когда они полезли в мой мир, эти исчадия магического ада! Эх, не стоило поддаваться сентиментальности и возвращаться! Что им было нужно?! Отвечайте!
— Они распилили его на амулеты, скрывающие сущность фантомов, — заговорил ректор. — Мы не знаем верхушку заговора, нам известно лишь, что какое-то время заговорщикам покровительствовал Тион. Дальше всех продвинулся маг Филеас, ныне покойный. Он же первым испытал на себе действие медальона из древесины Жезла, несколько
— Дурачье, — Баллариэль закачался, словно пламя свечи на ветерке, и заговорил шепотом. Полупрозрачное лицо его выражало отчаяние. — Как допустили? Как вы могли пустить это на самотек? Вы, хваленые мастера Домов!
— Мы сами сейчас, как заговорщики, — встрял Капалов. — Нарушаем и все-такое. Совет запретил вмешиваться в события мира Прях. На Кафедре Пророчеств по нему самый ясные предсказания за последние шестьдесят лет. Все верят им, а не нам.
— Естественно, — дух покачал головой. — Здесь стабильная магия. Стабильная, потому что умирающая. Спросите, зачем я создал Жезл. Чтобы пошуровать палкой в этом… болоте. Но стало только хуже. И ничего не сдвинулось.
— Сдвинулось, — несколько вызывающе сообщил Аманиэль, задрав подбородок. — Я тоже не сидел сложа руки. Все изменилось… насколько это было возможно.
Все посмотрели на меня.
… — Красиво. Летит будто, — сказал Кингзман, любуясь на девушку, сбегающую по холму навстречу кавалькаде всадников.
— Любовь, — резкие черты Клязмина смягчились.
— Эр Алан сумел завоевать нашу Оленьку, — с улыбкой констатировал Капалов. — Хороший человек. Мешать он ей не будет, наоборот, станет опорой. Оплетись вокруг фэрра своего аки вьюнок.
— Обнимаются, — Неон Хамптиевич тоже заулыбался. — Соскучились. Успеем поженить?
— Постараемся, — пообещал Капалов. — Однако, боюсь, Бастинда ее все равно выдернет.
— Настасья Родионовна наша? Непременно выдернет. Не сейчас, так потом. Найдет точку невозврата и… вжик. Раньше рисковать не станет, Оля — Переплетающая, как никак. Так а мы тут тогда зачем? Именно затем, чтобы не сойти с пути намеченного. Еще один спасенный мир — и я смогу с легким сердцем отойти от дел.
— Ты каждый раз так говоришь, — проворчал Иван Дмитриевич.
— А ты никак на ректорское кресло нацелился? — заинтересовался Кингзман.
— Тьфу на тебя, — с досадой произнес Капалов. — Не хватало мне еще. Мне и в простых кураторах неплохо. Вот только Бастинда определила меня на новый кейс, подробностей пока не знаю, но предчувствия уже… не очень.
— Вырвать хорошего куратора из отработанного им до деталей мира… — Меркурий Родионович удрученно покачал головой. — Это ж какое разбазаривание ресурсов.
— Ты только не лезь, — озабоченно проговорил Кингзман. — Тебя уже ниже разжаловать некуда, радуйся, что хоть комендантом пристроили.
— Я радуюсь, — невозмутимо сообщил Клязмин. — Каждый божий день. Особенно, когда прихожу в общагу первого курса.
— Ладно, — Иван Дмитриевич встал с подстилки и отряхнул рясу. — Идемте, представлю вас хозяину поместья. Чур молчать, улыбаться и кивать, знаю я вас… Стоп, а это кто? Меркуша, ты у нас самый глазастый, взгляни-ка.
Меркурий Родионович приподнялся и хмыкнул, вглядываясь в подножье холма, на котором расположились преподаватели.
— Ба! Да это же сиды! Целая делегация! Проняло таки синеухих!