Переплет 13
Шрифт:
Ее голубые глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, были большими, круглыми и чертовски красивыми, с небольшими желтыми прожилками в радужке глаза. Я даже не был уверен, что когда-либо раньше видел такой оттенок синего. Положа руку на сердце, у нее были самые великолепные глаза, которые я когда-либо видел в своее жизни.
Она имела длинные, до локтя, темно-каштановые волосы, густые и завивающиеся на концах. А за горой волос скрывалось маленькое личико в форме сердечка, гладкая, чистая кожа и крошечная ямочка на подбородке.
Губы, которые были естественного розово — красного цвета и выглядели так, как будто она сосала леденец или что-то в этом роде — я знал, что это не так, потому что я потратил последние полчаса, пытаясь не дать ей уснуть.
— Привет, — выдохнула она.
— Привет — облегченно выдохнул я.
— Это действительно твое лицо? — спросила она, опустив глаза, изучая меня с отсутствующим выражением. — Очень красивое.
— Э-э, спасибо? — неловко предложил я, все еще держа ее щеки в своих руках. — Это единственное, которое я имею.
— Мне оно нравится, — прошептала она. — Это хорошее лицо, — прежде чем снова закрыть глаза и наклониться вперед.
— Нет, нет, нет, — пробормотал я, немного грубо встряхивая ее. — Оставайся в сознании!
Застонав, она снова моргнула, просыпаясь.
— Хорошая работа, — похвалил я с тяжелым выдохом. — А теперь не засыпай.
— Кто ты? — прохрипела она, полностью полагаясь на мои руки, чтобы держать голову прямо.
— Я Джонни, — сказал я ей, сдерживая ухмылку. — А кто ты?
— Шэннон, — прошептала она. Ее веки немного опустились, но быстро распахнулись снова, когда я коснулся ее щек. — Как река, — добавила она с легким вздохом.
Я усмехнулся ее ответу.
— Ну, Шэннон, как река,, — сказал я весело, отчаянно пытаясь заставить ее сосредоточиться и говорить. — Твои родители уже в пути. Они, вероятно, отвезут тебя в больницу на обследование.
— Джонни, — простонала она, а затем поморщилась. — Джонни. Джонни. Джонни. Это плохо…
— Что? Что плохо?
— Мой отец, — прошептала она.
— Твой отец? — я нахмурился.
— Ты можешь спасти меня?
— Тебе нужно, чтобы я спас тебя? — складка между бровями усилилась, пока я пытался понять, что она имеет в виду.
— Ммм-ммм, — сонно пробормотала она. — Погладь меня по волосам.
— Ты хочешь, чтобы я погладил тебя по волосам?
Она кивнула и наклонилась вперед. Придвинувшись ближе, я повернул ее тело так, чтобы голова упала на мое плечо, и, обхватив ее лицо одной рукой, использовал другую, чтобы погладить волосы. Это была неловкая позиция, но я справился.
Господи, какого хрена я делал?
Я покачал головой, чувствуя себя идиотом, но все равно продолжал делать то, что она просила. Все шло хорошо — до тех пор, пока
К черту мою жизнь.
Держа руки в воздухе и подальше от ее тела, потому что обвинение в сексуальном домогательстве было мне нужно так же, как и дырка в голове, я огляделся в поисках кого-нибудь, кто мог бы мне помочь, но никто не пришел. В коридорах, к счастью, не было взрослых.
К черту эту школу.
Я думал о том, чтобы убежать, но я едва мог сбросить девушку с себя. Да, потому что разбить ей голову было недостаточно, блядь, плохо. Итак, я просто сидел, оставив ее голову у себя на коленях, когда ее щека прижималась к моему члену, и молился Богу, чтобы он дал мне силы игнорировать чувства, растущие внутри, и не получить эрекцию.
Помимо очевидной причины ужасного выбора времени, мой член был травмирован. Ну, дело было не столько в том, что был сломан мой член, сколько в окружающей области, возбуждение могло привести к тому, что я потеряю сознание прямо рядом с ней. Но потом она захныкала, и звук вернул беспокойство, катастрофа была предотвращена.
Как будто у этого действия существовал собственный разум, моя рука переместилась к ее лицу.
— Ты в порядке, — уговаривал я, борясь со своей тревогой, а также желанием лелеять эту девушку, что было новым и в равной степени пугающим чувством для меня. Убрав волосы с ее щеки, я заправил темно-коричневые завитки ей за ухо, а затем продолжил гладить ее больную голову.
В том месте, где мяч соприкоснулся с ее кожей головы, образовалась внушительная шишка, поэтому я погладил область кончиками пальцев, используя легкое прикосновение. — Это нормально?
— Ммм, — выдохнула она. — Это… хорошо.
— Хорошо, — пробормотал я с облегчением и продолжил поглаживание.
Слабый шрам привлек мое внимание там, где ее висок встречался с линией волос. Не думая о том, что я делаю, я провел пальцем по дюймовому углублению на коже и спросил:
— Что здесь произошло?
— Хм?
— Вот, — я провела пальцем по старой отметине. — Это откуда?
— Мой отец, — ответила она, тяжело вздохнув.
Моя рука замерла, когда мой мозг зарегистрировал ужасный по содержанию ответ. — Засыпаешь снова?
Когда она не ответила, я другой рукой осторожно потряс ее за плечо. — Шэннон?
— Хм?
Я постучал по старому шраму кончиком пальца и сказал:
— Ты хочешь сказать, что твой отец сделал это с тобой? — я старался говорить спокойно, но это было непросто, потому что внутри меня клокотало внезапное желание калечить и убивать.