Переплетённые вероятности
Шрифт:
– Ладно, держись там, – ей даже удалось выдавить ободрение.
Леська спрятала телефон и взглянула на непонятливого молодого человека, который всё стоял рядом.
– У вас есть знакомые колдуны? – спросила серьёзно.
– Разве что вы, – так же серьёзно ответил он, внимательно глядя ей глаза, будто ожидая реакции, – никак не могу отойти дальше двух метров.
– Может, и я, – она, кивнув, решительно направилась домой. Знакомиться не хотелось, времени не было на все эти реверансы.
Он догнал её и пошёл рядом.
Остановил, вытащил из своих карманов большие тёплые рукавицы и
Леська недоуменно вгляделась в его лицо. Возможно, они уже были знакомы, а её подводит память? Честно сказать, такое вполне могло быть. С её миопией порой лица казались белыми пятнами, а линзы она стала носить только после вуза и всякий раз неловко себя чувствовала, когда не узнавала знакомых со школьной скамьи.
– Я посижу? – спросил он в маленькой прихожей.
– Сиди, я скоро освобожусь, – Леська пожала плечами, на минутку выныривая из своих мыслей, и махнула рукой в сторону кухни, – если хочешь пить, то чайник там.
Послушно включился компьютер. Так, создаём новый документ прямо в центре рабочего стола.
«Мишка, держись, брат!»
Леськины пальцы на секунду застыли над клавиатурой, вспоминая, наполняясь силой так, что в кончиках начало покалывать, и… побежали, заструились строчки:
«Ольга спешила изо всех сил. Сердце болело просто невыносимо. Изящный сапожок с размаха проломил корочку льда…»
* * *
В глухой деревушке, что почти на границе с Полийской империей, Ваюта устало откинулась на спинку единственного стула в скромном доме сельской травницы. Начатое в прошлое новолуние плетение было завершено.
Почти месяц жёсткого самоограничения и труда, когда она ни на миг не позволяла себе усомниться в своём праве изменить будущее. Она поклялась себе, что сделает всё, чтобы сберечь детей, пусть даже они вырастут не рядом с нею. Она сильная. Выдержит.
Какое ей должно быть дело то тех, кого ещё затронут расходящиеся кругами последствия её волхования, раз сила удара нацелена на неё саму? Магиня запретила себе думать о них. Это взрослые люди, и сами справятся. Получив заслуженное вознаграждение, конечно. В этом и состояла задача плетения: распределить вероятности таким образом, чтобы собрать как можно больше неприятностей в ближайшее время, но вывести человека в маловероятное, но гораздо более счастливое будущее. Её слабых способностей к предвидению не хватило для того, чтобы понять, сможет ли она выжить после затухания расходящихся следов, но она теперь точно знала, что дети уцелеют. Назло прогнозам прорицателей.
То, что она сплела, ещё несвершившееся, но уже неотменяемое, считалось невозможным. На мгновение Ваюту кольнуло острое сожаление, что любимый преподаватель (а ныне ректор Полийской академии магии) не увидит воплощение дерзкого замысла. Он бы сказал… а впрочем, неважно. Конечно, жаль, что у неё не было возможности посоветоваться с кем-то знающим. Ей казалось, что плетение в какой-то момент зажило своей жизнью, завлекая в круг условий всё больше и больше людей, протягивая свои нити в невообразимую даль, совершенно обессилив свою создательницу.
Сын и дочка послушно сидели на лавке, ожидая маминого волшебства. Глазищи
– Теперь всё изменится, – пообещала она детям. – Смотрите!
Сложная конструкция, сплетённая магией жизни, на мгновение вспыхнула, проявилась в реальном мире, распускаясь дивными цветами, разворачиваясь в причудливые узоры, и истаяла, оставив ощущение совершившегося чуда.
Часть вторая
Последняя строчка особенно удалась. Леська чувствовала, что ещё будет гордиться изящным завершением рассказа, а сейчас могла лишь опустошённо прикрыть веки и потянуться.
Ах, как хорошо! Её отпустили долгая тревога и напряжение.
Девушка открыла глаза. В комнате было темно, но письменный стол освещала настольная лампа. Она совершенно не помнила, в какой момент включила её, как и того, откуда на столе взялась гостевая кружка с холодным чаем. Кстати, выпитым ею до половины.
Она обернулась. Сидя на диване и упираясь лбом в подлокотник, смешно спал незнакомый парень. Хотя они уже были знакомы или сегодня познакомились, кажется, она его толкнула или на ногу наступила. Что-то типа этого.
– Эй! – тихонько окликнула.
Телефон, будто ожидавший сигнала, замурлыкал затейливую мелодию. Леська схватила мобильник и на цыпочках выскочила из комнаты, закрывая дверь.
– Да?
– Он очнулся! Леська! Что тут было! Прибежал дежурный врач, медсёстры, измерили давление, поставили систему, – Надюшкин голос захлёбывался, как будто она плакала и смеялась одновременно. – Ты слышишь? Мишка пришёл в себя. Правда, толком не говорил, сразу уснул, но врач сказал, что теперь всё наладится. Слышишь?
– Ура, наконец-то! – воскликнула Леська. – Я с утра заскочу перед работой, ждите.
– Ой, ты только позвони, врач ещё сказал, что, возможно, утром Мишку из реанимации переводить будут, так что можно будет свободно посещать.
– Да ты что! Так быстро?
– Да! Ладно, до встречи, солнышко!
Как наяву увидела, как Надя с мокрыми от счастья глазами кивает, прячет телефон и переводит взгляд на спокойно спящего мужа.
Леська весь разговор разглядывала невесть откуда взявшуюся разломанную плитку шоколада на тарелочке. Вообще вся кухня носила следы уборки. Вчера утром Леська сгрузила немытую посуду в раковину, опаздывая в больницу. Теперь чистые тарелка и ложка разместились рядом с мойкой. Полотенце, которое она обычно бросает на спинку стула, аккуратно висит на крючке. Взгляд зацепился за настенный календарь, который впервые за весну показывал правильный месяц, даже почти верное число.
Леська хмыкнула, судя по часам, уже давно наступило завтра. Она скрупулезно поправила указатель на календаре и пошла обратно в комнату.
Незваный гость всё так же спал, неловко притулившись. Девушка потопталась рядом, вздохнула, снова негромко позвала:
– Эй, э-эй, просыпайся. Ну? Хватит спать, а? Вставай уже.
Он зашевелился, сел, протирая глаза.
– Вот, молодец, – довольно сказала Леська, – спасибо за компанию, чай и всё такое. Тебе такси вызвать?
Он поднял к ней заспанное лицо. Довольно симпатичное, надо отметить.