Переполох в Академии Граней. Это кто ещё попал!
Шрифт:
А потому во мне нет и толики уважения или восторга перед этими закалёнными в боях воинами. Нет, перед моими глазами пролетают капсулы с погибшими студентами. Теми, кого эти хвалёные Клинки могли спасти, но не стали.
– И что же мне с вами делать? – глядя вслед уходящему отряду, задумчиво спрашивает дэр Кратос.
– Наказать так же, как и тех, кто на нас донёс? – выдвигает здравое предположение Дейрик.
И удостаивается удивлённого взгляда ректора.
– Звезда дэри Адерис не нарушала правил.
Мне хочется закатить глаза
Ну, конечно, золотозвёздная Маргетти не упустила возможности нам подгадить.
– Тогда как они могли видеть нас, если сами не покидали дом? – задаёт вполне логичный вопрос Дейрик.
– Их жилище напротив вашего, они видели вас в окно, – раздражаясь, поясняет дэр Ниакоми. – Всевидящий, Дэйрик! Только из уважения к твоему отцу я тут перед тобой распинаюсь…
Продолжить ему не даёт подбегающая троица лекарей во главе с, внезапно, той самой Феариной.
– Дэр ректор! – чуть запыхавшись, проговаривает моя будущая жертва. – У нас завал в лекарском крыле! Мало того, что не успели привести в порядок общие палаты, так ещё и комнаты для знати в неподобающем виде. Нам даже высоких гостей не принять! Да ещё и на площади несколько групп студентов между собой сцепилась, еле разняли!
С каждым сказанным лекаркой словом лицо дэра Кратоса темнеет, а в и без того грозовых глазах появляются опасные искры. Мы переглядываемся с Риком, и тот неожиданно подмигивает мне. Но руку так и не выпускает.
– Вот что, – пресекает поток жалоб ректор. – Берите вот этих двоих, – он машет головой в нашу сторону, – и определяйте фронт работ. Потом ещё остатки их Звезды пришлю. Будем считать это отработкой наказания.
Лекари немного испуганно поглядывают на нас. Наконец, Феарина решается уточнить:
– Дэр Ниакоми, но они же аристократы.
– Ничего, в бою и в походе все мы ровня. Пускай привыкают, – он одаривает нас ехидной ухмылкой, явно довольный своим решением. – Если понадобятся ещё труженики порядка, сообщите!
Ректор разворачивается резко, вкручивая каблуки высоких сапог в мелкий песок дорожки, и стремительно удаляется. Его плащ даже хлопает на прощание. И есть в этом хлопке что-то гневное и недовольное.
Достали мы дэра Ниакоми.
– Ну что же, – привлекает наше внимание Феарина, – раз вы теперь рядовые уборщики, то прошу следовать за мной.
При этом в глазах остальных лекарей стоит неприкрытое удовлетворение. Радуются, что аристократические белоручки теперь эти самые ручки запачкают наравне с ними.
– А может, мы переоденемся для начала? – я развожу руками, акцентируя внимание на парадной форме.
– Так в ваших комнатах есть повседневные комплекты, – парирует Феарина. – Пойдёмте. А то знаю я вас. Отпроситесь на пять минут, а потом вас месяц ищи.
Я по глазам Рика замечаю, что он хочет что-то возразить, но с силой сжимаю его руку. Одним взглядом показываю, чтобы он следовал за нашим новым
Я не упускаю возможность этим воспользоваться и спешу догнать идущую впереди лекарку.
– Феарина, а можно вопрос?
Она окидывает меня изучающим взглядом, будто приценивается, стоит ли позволять мне открыть рот.
– Давай.
– А мы с тобой ничего странного не проводили? – спрашиваю в лоб, без лишних танцев с бубном.
Надоели уже эти расшаркивания и поиски ниточек, что приведут меня домой. Пора уже применять радикальные методы. В том числе – прямой допрос.
– Ты уверена, что хочешь поговорить об этом здесь и сейчас? – девушка скашивает глаза, стреляя взглядом в идущих позади нас коллег.
А у меня в груди радостно ёкает!
Да!
Я оказалась права! Фи – это Феарина. Выкуси, Фло!
Мне сейчас очень хочется, чтобы рыжая зазнайка оказалась рядом. Посмотреть в её наглую мордочку и сказать, что "не всё-то ты, Флоренс, знаешь".
– Нет-нет, ты права, – тут же соглашаюсь я с лекаркой. – Давай поговорим в моей палате, пока я буду переодеваться.
– Я, вообще-то, тоже не против послушать, – вставляет свои пять копеек до сих пор молчавший Дейрик.
– Мы не в настолько близких отношениях, – пытаюсь отвертеться я. – Будет что-то важное, сообщу.
– Да ну? – смоляная бровь Рика приподнимается в игривом изгибе.
Его лицо приобретает опасно-хищное выражение. В сочетании с прожигающим взглядом это заставляет меня нервно выдохнуть.
– Я поставлю иллюзию и ничего не увижу, – обещает Верндари, чем отметает любые мои попытки оставить его за дверью.
– Да шут с тобой, – сдаюсь я.
Попробую выкрутиться на месте.
В лечебное крыло мы добираемся через десять молчаливых минут. Ни Феарина, ни мы с Риком не произносим больше ни слова. Я боюсь спугнуть удачу лишней болтовнёй. Верндари, видимо, придерживается того же мнения, а Феарина… Ей просто не до нас. Пока мы шли через площадь, она и её коллеги успевают помочь тем, кого ещё не погрузили на левит-носилки. По обрывкам разговоров я понимаю, что весь сыр-бор произошёл на почве отбора. Часть студентов хотели писать жалобу в центральное отделение Пиримских Клинков, вторая часть их урезонила. В итоге почти сорок студентов получили ряд травм – от лёгких до средних.
– Дурни, – только и прокомментировал Рик. – Своей выходкой ещё больше ослабили оборону Академии.
Поэтому, когда мы оказываемся в лекарском крыле, там шумно и многолюдно. Заведующий, высокий и крепкосложенный мужчина в зелёном форменном комбинезоне, стоит в регистраторской и раздаёт команды направо и налево. Он неуловимо похож на нашего Хуча, и я даже оглядываюсь на Рика. Тот кивает мне, сходу улавливая, что я у него спрашиваю.
И мне бы испугаться такого нашего с ним понимания, да не успеваю.