Переполох в академии сиятельных лордов
Шрифт:
Тоис Ардемал был самым высоким на их курсе! Даже Ларса на пару сантиметров обставил.
— Это все желчь! — Авторитетным тоном отозвался студент лекарского отделения. — Столько усилий на мое выживание направил — злоба жрет его изнутри.
— Да, если подумать, от тебя проблем не меньше чем от его кота. Но что Ардемал к тебе вечно цепляется — факт.
— Что сказал? — Иве резко обернулась к давнему приятелю, запальчиво вздернув подбородок. — Думаешь я его провоцирую?
— А разве нет? — Ларс скрестил на груди руки с видом абсолютного
— Я практикуюсь в изготовлении лекарственных снадобий! А вечерами мы, бывает, задерживаемся, когда хотим опробовать сообща новый лекарственный рецепт, — полностью проигнорировал приятель первую половину высказывания. — И я там не единственный, многие из студентов-лекарей практикуются дополнительно.
— Вот и говорю — толку нет, одни проблемы. А про обитателей лазарета мне даже не говори — все вы там чокнутые, я в этом лично убедился.
— Попросись переселиться!
— Просил. Не отселяют! — Не остался в долгу Ларс. — Видимо, переживают что няньку подобную мне для тебя не найти.
Конечно, истинного намерения расстаться с соседом у Розолса не было. И дело даже не в клятве императору, за годы знакомства молодые люди вопреки разным характерам сблизились. Это был их «худой мир» — привычная для них манера общения. Они неизменно поддевали друг друга, но первыми спешили на помощь, если она требовалась. Такие вот заклятые друзья…
— Кто это тут в няньке нуждается? — Немедленно возмутилась Иве. — Вот наподдают тебе на ваших тренировках, попадешь в лазарет — еще посмотришь есть от меня толк или нет.
Розолс даже цветом лица переменился.
— Я туда больше ни ногой! Даже вслух подобное не произноси.
Таурин хмыкнул. Что всегда поражало и в глубине души даже вызывало уважение у Ларса, так это полное нежелание Иве быть первым. У единственного наследника самого известного сиятельного рода империи Индорг напрочь отсутствовало желание выделиться. С лучшей стороны так уж точно. Иве всегда выбирал золотую серединку, а то и вовсе стремился неприметно укрыться в рядах отстающих. Полная противоположность Тоису Ардемалу! Вот уж от кого было много действительных проблем.
А с Иве… Все эти упреки и насмешки, да даже стенания и нарочитые просьбы отселиться — все это было лишь данью их, по большому счету, доброжелательным отношениям. Как-то так сложилось, что за годы взросления оба неизменно поддерживали друг друга, но так и не признались в дружеской симпатии… И сами не понимали, что их останавливает?
— Что, испугался парочки лечебных инициатив? Кто бы только знал, что наш великий воин и староста курса такой трусишка?.. — Таурин демонстративно хмыкнул
Перепалка перешла в привычное для этих двоих русло взаимных поддёвок. Махнув рукой на мелкого спорщика, Ларс шагнул за свой порог, на сей раз не швырнув сапоги
— От кого я это слышу? От последнего студента курса? Год уже тренируешься, а падаешь, задыхаясь, на втором круге пробежки. И после тренировки даже душ принять не сподобишься! О большем я молчу. Этот парень еще мне что-то про запах от сапог втолковывает!
— Очень мне нужны эти тренировки, — спокойно и невозмутимо обронил Иве. — Быть на побегушках ни у кого не планирую. А душ я успеваю принять в нашей комнате. Это куда быстрее, чем толпиться в общей душевой в ожидании очереди.
— Тут так ему не лень промахать ногами до жилого корпуса…
Ларс, стянув с себя все до нижних портков, перекинул через плечо мягкое полотенце и двинулся к душу. И тут его настиг вопль Иве:
— Ааа… Что ты делаешь??!
— Собираюсь купаться… — недоуменно замерев напротив распахнутой двери соседа, Ларс демонстративно потер ухо. — До ужина есть время, а мы только что хорошо поразмялись. Чего ж орать то так?
— Бесстыдник! — Возмущенно взвизгнул Таурин и с глухим шлепком захлопнул свою дверь. Уже более глухо из-за нее донеслось: — Бродит голым по округе! Почему бы в душе не раздеться?..
Озадаченно потрепав затылок, Ларс потопал дальше. Уже не в первый раз в голове старшего из приятелей засвербела мысль, что нелюбовь мелкого к настоящим мужским удовольствиям уж слишком заметна. Кто ж будет следить за внешним видом, разодеваться в десять слоев нарядов и выбирать выражения? И это в месте, где ни одной дамы и близко нет? Горгона, разумеется, не в счет.
Только Таурин способен по три раза в день бегать к себе в душ, вставать на полчаса раньше, чтобы натянуть на себя форменные рубашку, жилет и куртку, краснеть при виде голой мужской груди, старательно избегать ругательств, заморачиваться глажкой одежды, еще и периодически читать мораль соседу по поводу его, якобы, непристойного поведения! Вот оно, зловредное влияние окружения сестриц!
— Надо мелкого в город вытащить, — на следующий день, вслед за ускользнувшим как обычно до ночи в лазарет Таурином, отправившись поразмяться со студентами старших курсов, делился он планами с одним из знакомых старшекурсников. — Напоить и отправить в дом развлечений. А то совсем беда с ним — замучил нравоучениями.
— Не лучшая идея, — не поддержал замысел студент. — Время неудачное! Скоро — родительский день.
— Что еще это такое?
— Ну знаешь, сиятельные леди и лорды сходят с ума от неизвестности и беспокойства за отпрысков, которые уже целый год безвылазно в академии…
— Ааа…
Впрочем, Ларса новость не впечатлила — он в качестве редкого исключения стал вторым из детей своего отца, обучающимся в стенах академии. Но радовался он рано.
— И да, еще невесты, — добавил более сведущий собрат, безразлично пожав плечами. — У кого они есть, конечно.