Переполох в Академии Сказок

Гудкова Анастасия

— Принесем прянички, принесем, — пообещала она. — Нам бы только…

— Ох, горемычные, — покачал головой Нафаня. — Говорил я Кощею, говорил, неча через озеро водить, нет бы нормальную тропку сделать. Пошли, покажу вам, где жить будете. Там и одежда отыщется.

Глава 8. Хорошо там, где мы есть

Бодро переваливаясь с одной ноги на другую, будто колобок с ножками, Нафаня побежал по пустым коридорам. Девицы готовы были поклясться, что перед ним словно стеныы расступались: вот, казалось, мгновение назад и

не было здесь этой резной двери, а теперь погляди — появилась. Стоит себе, сверкает искусно вырезанной картиной, на которой изображены…

— Это что же, мы? — охнула от восторга Василиса, разглядывая хрупкие девичьи силуэты.

— Ну не я же, — фыркнул Нафаня. — А иначе как понять, кто где поселился?

— Погодите, так это значит, где ставенки с русалками…

— Русалки тама и живут, — кивнул домофой. — Заходить-то будете али так, из коридора полюбуетесь?

Первой порог переступила Луша, сокрушаясь, что не прихватила с собой кота. Всякой ведь ведьме известно, перед собой надо пушистого мурлыку пускать, чтоб и злых духов отогнал, и с домовым… Девица покосилась на Нафаню. Нет, с домовым тут самой надо договариваться. И заселиться не успели, а уже задолжали крутобокому хранителю пряников.

Василиса осторожно огляделась и улыбнулась. Комната оказалась просторная и светлая, с белеными узорчатыми стенами и доброй сотней свечей в медных подсвечниках. Большое окно с распахнутыми ставнями пропускала столько света, что Васена невольно зажмурилась.

Хоть жить девицам и предстояло вместе, да кто-то позаботился и словно надвое комнату разделил. По правую руку стояла кровать с покрывалом цвета топленого молока, шкаф из светлого дерева, пока еще пустые полки для книг и тяжелый стол, рядом с которым обнаружился поистине царский стул с мягким сиденьем и чуть изогнутыми ножками. По левую руку кровать тоже была, но покрывало на ней — цвета осенней травы, глубокого болотного цвета. Остальная мебель тоже была темнее, из мореного дуба. А вместо книжных полок обнаружился пузатый, сверкающий начищенными боками котелок.

— Ляпота… — протянула Василиса, проводя ладонью по нежной ткани покрывала.

— Ляпота там, — довольно прищурился Нафаня и махнул в сторону неприметной двери, за которой девицы, визжа на весь терем от восторга, обнаружили огромную купальню с самым настоящим краном для воды и ночной горшок.

— Эдак и бегать никуда не надо, будто царевны какие, — восхитилась Луша.

Радостно вскрикивая, они с Василисой забегали по комнате, открывая шкафы, высовываясь в окно, то и дело открывая вентиль и пуская воду, а потом и вовсе застыли, обнявшись.

— Вот бесенята, — добродушно хмыкнул Нафаня. — Книги-то не забудьте. Да на обед ступайте, пока Печка не осерчала.

— Печка? — удивленно переспросила Василиса.

— А то кто же? Она, родимая. Эх и пироги у ней румяные выходят, — мечтательно протянул домовой. — Да и каши тоже хороши. Ну, чего расселись, поспешите, говорю! Я за дверью жду.

Девицы послушно закивали и ринулись наряды выбирать для первого в своей жизни обеда в Академии Сказок.

Глава 9. Когда я ем…

Раскрасневшиеся

от волнения, девицы неловко переминались с ноги на ногу у дверей трапезной, куда их заботливо привел Нафаня. Заветное место оказалось в том же тереме, где им предстояло жить, только ниже на три лестницы и выше на две. Как такое может быть? Пока Луша и Васена бежали за неожиданно проворным домовым, поняли, что терем мало того, что зачарованный, так еще и пошутить не прочь. Лестницы и коридоры тут располагались так странно, будто кто-то ими чихнул, да разбрызгал. Вот и выходило, что сначала нужно было трижды спуститься вниз, затем пробежать по широкому коридору, свернуть в галерею, пройти по мостику, дважды подняться наверх…

— Хоть хлебные крошки кидай, — фыркнула Лукерья. — Эдак мы дорогу в наши покои ни в жисть не сыщем!

— А клубочек на что? — хитро прищурился Нафаня.

— Какой клубочек? — не поняла Василиса.

— Так вот этот, путеводный, сталбыть, — подмигнул домовой. — Я-то гадал, когда про него спросите.

— Как можно спросить про то, не знаю, что? — рассердилась Васена.

— Туточки всякое можно, — пожал плечами Нафаня. — На вот, не потеряй.

Алый клубок с толстой нитью перекочевал в подставленные ладони Васены. Нафаня со вкусом чихнул, огляделся и радостно заметил:

— Усе, девоньки, пришли. Вон она, сталбыть, трапезная. А мне пора, — и он исчез, словно растворился впрямо в воздухе.

Луша на всякий случай поводила по пустоте руками, убедилась, что домовой и правда исчез. Пока неясно было, лучше с ним или без него, но как бы то ни было, а в трапезную идти им предстояло вдвоем с Васеной.

Девицы толкнули тяжелую дубовую дверь, которая поддалась лишь с третьего раза, и застыли на пороге огромной залы.

— Красотища какая, — благоговейно прошептала Луша, разглядывая расписные стены, длинные дубовые столы, ломящиеся от самой разной снеди.

Ее шепот утонул в общем гуле, который тотчас стих, едва народ заметил робко стоящих на пороге девиц. Первым к ним подбежал юноша, зачем-то обнюхал, и, подвывая, сообщил остальным:

— Лю-юди.

— Конечно, люди, — дрожащим голосом ответила Луша. — А то кто же?

Трапезная взорвалась от общего хохота. Юноша улыбнулся и пояснил:

— Пафнутий я, оборотень. А тама вон, Лелея, она, сталбыть, русалка, самая, что ни на есть, настоящая.

Он махнул в сторону златоволосой девы, обнаженной до пояса, прикрытой лишь волосами. Разглядеть то, что ниже, мешала большая кадушка, в которой сидела русалка.

— А енто Аленка, она…

— Ступай, Пафнутий, — засмеялась Аленка, подбегая к растерявшимся девицам. — Мы уж познакомились. А у тебя там мясо без пригляду.

Оборотня мигом с места сдуло: видимо, оставлять без пригляду в трапезной ничего нельзя. Особенно еду. А проворная Алена подхватила Лушу и Васену под руки и потащила к одному из столов, где сидели одни девицы. По правую сторону — разодетые в яркие платья да сарафаны, в косах ленты, на ногах нарядные лапоточки. По левую — в простых немарких платьях, волосы распущены, спадают на плечи, на головах цветочные венки, а ноги босы.