Переполох в Детройте
Шрифт:
— Не знаю, Паппи. Я просто не знаю, как быть.
— Тогда возьми конверт у того, кто знает. Я вырос среди этого дерьма и насмотрелся на всякое. Ты возьмешь их конверт, дружок, о'кей, а взамен они возьмут твою бессмертную душу и вытрут ею задницу. Послушай, я больше не желаю говорить об этом. Не хочу, и все. Ты меня понял?
— Понял, понял. Извини, Паппи, я просто пожаловался на судьбу.
— Я знаю.
— В следующий раз, когда я начну такой разговор, можешь загнать мне этот чертов конверт в глотку.
— Так я и сделаю.
Напарники
На таких дежурствах у полицейских было достаточно времени, чтобы предаваться размышлениям... И в такие моменты тягостные мысли были их главными врагами.
Через несколько минут включилась рация.
— Внимание, «Ударная Кадиллак». Говорит «Ударная-7 Хончо».
Ларсон пробежал глазами таблицу позывных.
— Это командир мобильной группы, — сказал он напарнику. — Канал «Дельта».
Пападо нажал на клавишу и взял микрофон.
— Слушаю, «Хончо-7».
— Доложите обстановку.
Пападо взглянул на Ларсона и ответил:
— Все спокойно. Никто не приходил, никто не выходил.
— Имелись ли контакты с объектом наблюдения?
— Никаких. Наблюдатель в здании докладывает, что его нет дома.
— О'кей, ребята. Можете передохнуть, но будьте начеку и далеко от машины не отходите.
— Вас понял. Спасибо.
Пападо положил микрофон и сказал:
— Я думал, мобильная группа приступит к работе только вечером.
Ларсон пожал плечами.
— У них все меняется каждые пять минут. Ну что, сходишь перекусить?
— Рановато. Но мне хотелось бы размяться. Пожалуй, я пройдусь немного.
— Хорошо. Только не подбирай случайных конвертов.
Пападо шутливо ткнул напарника кулаком в подбородок, вышел из машины, затем наклонился к окну и сказал:
— А ты не подбирай случайных Палачей. Уж подожди, пока я вернусь.
— Не волнуйся, — ответил Ларсон. — Бьюсь об заклад, что этого парня нет в радиусе пятидесяти миль отсюда.
Но он ошибался. «Парень», недавно назвавшийся «Ударная-7 Хончо», в это самое время проезжал всего в пятидесяти ярдах от их машины.
Спустя несколько минут другой скучающий полицейский ответил на вызов «Ударной-9 Хончо», доложил оперативную обстановку и, повернувшись к своему напарнику, со вздохом спросил:
— У тебя никогда не было чувства, что за агентами, ведущими наблюдение, тоже следят? Сигнал был очень сильный. Бьюсь об заклад, что шеф смотрел на нас на протяжении всего разговора.
Напарник неопределенно пожал плечами, бросил в рот пластинку жевательной резинки и энергично заработал челюстями.
— Весь город стоит на ушах, — равнодушно прокомментировал он. — Если хочешь играть, бери карты, которые тебе сдают.
— А я не желаю играть с джокером в колоде!
— Командир мобильной группы — не джокер. Благодари Бога, что он где-то рядом и в случае чего сможет оказать тебе помощь.
— Я слышал, что Болан не стреляет в полицейских.
— Может и так... А может нет. Откуда ему знать, что ты
Патрульный нервно хмыкнул.
— Ладно, твоя взяла. Кстати, обычно мобильная группа работает только ночью. Думаю, что тревога объявлена не напрасно.
— Это уж точно. Болан ворвался к нам, паля во все стороны и швыряя гранаты. Он, конечно же, подписывает, кому они предназначены. А в игре, которую он ведет, пули не разбирают, в кого летят. Им ведь все равно. Верно?
— Да. Полагаю, ты прав.
Нет, не прав.
Человек, присвоивший себе позывной «Ударная Хончо», в ходе неофициального дневного дежурства записывал имена и точно знал, в кого стрелять.
Глава 16
Джон Холзер доверял своим инстинктам. Он всегда считал, что эффективность работы полицейского в первую очередь зависит от интуиции, и уж только потом от того, насколько грамотно используются те или иные средства борьбы с преступностью. Полицейский, который не реагирует на ледяные мурашки, бегущие по спине, — это полицейский лишь наполовину.
А лейтенант Холзер в течение последних двадцати минут тщетно пытался унять бивший его озноб. В конце концов он совладал с собой и зашел в отдел тактического планирования переговорить с Джо Дэйли — инспектором с тридцатилетним стажем. Дэйли уже давно служил в детройтской полиции и прошел трудный путь от участкового до своего нынешнего достаточно высокого положения. Кроме того, теперь Дэйли был кандидатом на пост окружного инспектора. Ну, а пока он исполнял обязанности дежурного офицера специального ударного подразделения для действий в условиях чрезвычайных обстоятельств. Дэйли дружил еще с отцом Холзера, который тоже был полицейским и погиб при исполнении служебных обязанностей несколько лет тому назад.
— Сейчас ты похож на щенка, который решил загнать медведя на дерево, но оказался там сам, — нараспев произнес Дэйли. — Тебе не нравится твое подразделение?
— С этим все в порядке, — ответил Холзер старому другу семьи. — Ты мне лучше скажи вот что, Джо: тебе ничего не подсказывает твоя интуиция?
— Пока еще нет.
— Нет?
— Нет. Но твоя, вижу, уже кое-что нашептала.
Зазвонил телефон. Инспектор снял трубку, внимательно выслушал своего собеседника, затем отдал короткие, точные приказания. Холзер вздохнул и принялся разглядывать плакаты на стенах.
Дэйли положил трубку и снова обратился к своему молодому коллеге:
— Послушай, парень нанес первый удар на твоем участке. Я понимаю, как ты себя чувствуешь. Ты хочешь предъявить территориальный иск. О'кей. Но хороший полицейский...
— Не в этом дело, Джо. Э-э... либо я окончательно свихнулся, либо... я разговаривал с этим парнем! Вот прямо здесь, на этом этаже.
Дэйли удивленно поднял брови.
— Да? Где?
Холзер показал глазами налево.
— Вон там.
— Где там?