Перепутья Александры
Шрифт:
– Интересная тактика, - иронично заметила Варя, присаживаясь на самый краешек лавочки, и снова стащила обувь.
– Уф, - блаженно выдохнула она и прикрыла веки.
Я мрачно оглядела эту несуразную парочку и решила задать вопрос. Надо же было поддерживать беседу. Молчать как-то глупо и страшно.
– А за что, - обратилась я к Михаилу, - ты собирался бить тому парню ммммм...- Варвара бросила на меня грозный взгляд, - ли-ли-лицо?
Я ожидала, Михаил встрепенется, рассердится и примется обличать столь несимпатичного ему индивида. Однако,
– Я хотел его побить, - наконец, нашелся парень, - потому что он мерзавец! Все дело в... в... в...
– В девушке, - хихикнула Варвара.
– Нет!
– абсолютно фальшиво возразил Михаил.
– Просто этот тип... он... он...
– Как ее зовут?
– балерина не обратила внимания на невнятное бормотание.
– Лариса, - протянул Михаил, опустив глаза.
– Тот тип ее у тебя увел?
– Не увел бы, если б я успел до него добраться! И вообще...
Продолжения я так и не узнала. Потому что вмиг перестала видеть и спутников, и весь парк. Бросив беглый взгляд на продолжающего раскачиваться клоуна, я вросла с перепуга в асфальт. Клоун мне подмигнул. Я открыла рот, и непременно закричала бы, если б язык не приклеился к гортани. Клоун, между тем, улыбнулся и приложил указательный палец к нарисованным губам. Я в ужасе посмотрела на Варю с Михаилом, но они ничего не замечали. Варвара, изящно закинув ногу на ногу, продолжала выуживать из несчастного Ромео подробности о любовном треугольнике.
Может, мне померещилось, и никакой клоун не призывал меня помалкивать? Я осторожно повернулась к надувной кукле. Нет, не померещилось. Игрушечный клоун, продолжая широко улыбаться, назидательно покачал головой, мол, нехорошо ябедничать. Затем медленно наклонился к моему лицу, так, что я увидела озорные огоньки в голубых глазах, и прошептал, отчеканивая каждое слово:
– Пора вспоминать, Александра Корнеева.
Потом была яркая вспышка, ослепившая глаза. Когда я смогла различать предметы вокруг, клоун снова стал прежним - обычная надувная кукла с нарисованным лицом, раскачивающаяся туда-сюда от ветра. Прошла минута, другая, а я даже пошевелиться не могла. Голова была до странности пустой, но в то же время очень тяжелой. Что же случилось? Галлюцинация? Ведь Варвара с Михаилом так и не заметили моего незапланированного собеседника. А, может, просто не могли его видеть? Ведь послание ожившего клоуна предназначалось мне одной. Могло такое быть? Учитывая это жуткое место, еще как...
Из полу-транса меня вывел разносящийся по округе звонкий юношеский голос:
– Подходите, подходите! Только на этой неделе для вас выступает неподражаемый мастер иллюзий Аркадий Дунайский! Количество билетов ограничено! Торопитесь!
– Мастер иллюзий!
– оживился Михаил, который под напором любопытной Вари успел совсем скиснуть.
– Вот бы посмотреть!
– Чтобы все зрители разбежались?
–
– Они же шарахаются от нас! Еще и сам мастер даст деру! Очаровательное получится представление!
– Только для вас! Аркадий Дунайский!
– продолжал выкрикивать зазывала, а я изо всех сил пыталась понять, почему его невинные призывы заставили меня покрыться ледяным потом. Я не преувеличиваю. При упоминании мастера иллюзий на лбу моментально выступили капельки, по рукам и спине забегали мурашки и, кажется, даже волосы на затылке встали дыбом.
– Не пойду в шкаф!
Неужели это произнесла я? Без сомнения! Вон Варя с Михаилом смотрят, как на умалишенную.
– Какой шкаф, милая?
– осторожно спросила Варя, направляясь ко мне.
Но я понятия не имела, что ей ответить. Дунайский! Дунайский! Дунайский!
– стучало в висках. Глаза невыносимо жгло, в горле першило. Когда через секунду по щекам хлынули слезы, дышать стало чуть легче.
– Замолчи!
– приказала я невыносимому голосу, громко и протяжно всхлипывая.
– Что случилось, Сашенька?
– Варя мягко взяла меня за плечи.
– Не знаю, - выдохнула я, продолжая захлебываться слезами.
– Варя, я не хочу к Дунайскому. Пусть он исчезнет. Я хочу, чтобы он исчез!
Мое желание сбылось, не успела я договорить последнее слово. Где-то высоко над нами снова выстрелила невидимая пушка, и мир, как и в прошлый раз, сложился пополам, выбрасывая меня, Варю и Михаила в неизвестность.
Нас ослепил яркий белый свет. Когда он, мерцая, погас, мы поняли, что попали в новую ловушку. Нас занесло в странную бесцветную комнату без дверей и окон. Не белую, а именно бесцветную, будто высосали все краски. Не проявив ни малейшего интереса к новому слою, я, молча, забилась в угол - села, поджав под себя ноги. Варя опустилась рядом, предоставив обследование комнаты Михаилу.
– Ничего!
– оповестил нас он спустя пару минут.
– Тут даже стыков нет между стенами, потолком и полом. Единая конструкция и, похоже, - он ударил локтем в то место, где предполагался один из стыков, - крепкая!
– Что тебя так напугало, Саша?
– спросила Варя, беря меня за руку.
– Сама не понимаю, - пробормотала я хрипло. Слезы успели высохнуть (я ведь вообще по натуре не плакса), но на душе было очень горько.
– Как услышала про этого Дунайского, внутри все оборвалось. Почудилось, будто я заперта где-то в темноте. И там очень сыро и холодно!
– Тебя в детстве в шкафу в наказание не закрывали?
– деловито поинтересовался Михаил.
– Нет, - уверенно ответила я.
Ничего подобного в моей жизни не случалось однозначно. Даже Бастинда ни разу не подняла на меня руку, выражала недовольство исключительно на словах. Вечно пропадающий на работе и разъезжающий по командировкам отец всегда баловал меня подарками. Бабушка с дедом и вовсе сдували с меня каждую пылинку, обращались как с фарфоровой куклой, способной разбиться от любого неловкого движения.