Перепутья Александры

Бахтиярова Анна

Я не сомневалась, что доктор придерется к грубому слову, брошенному совершенно не к месту. Но Кондратьев покорно вздохнул. И проворчал:

– Как скажете.

А дальше... Дальше я шагнула туда, куда не планировала возвращаться ни при каких обстоятельствах. Прикрыла глаза ладонью, защищая от палящего солнца. И сразу заулыбалась, ибо услышала приветливое ржание. Доброе и родное.

– Рыжик!

Я уткнулась лбом в лошадиную шею. Конь замер. Стоял, не шевелясь, как в последнем сне. Пока я не отстранилась и не заглянула в умные черные

глаза. Нет, конечно же, никакого укора там не наблюдалось. Я могла поклясться: Рыжик всё понимал. И горечь, и боль, и сомнения. Он бы не осудил, какое бы решение я в итоге ни приняла.

– Нужно работать. Ты ведь поможешь?

Конь заржал и несколько раз кивнул, выказывая готовность транспортировать, куда пожелаю. Я засмеялась, с трудом подавив желание расцеловать лошадиную морду. Подобрала малиновый подол и устроилась в наколдованном седле. А потом просто наслаждалась полетом, стараясь не думать ни о прошлом, ни о будущем. Позади одни беды, да разочарования. Впереди... нет, я даже предполагать не хотела, что там ждёт...

Белокурую девочку мы нашли без усилий, словно конь знал, на каком Слое она скрывается. Полина отыскалась в сказочном саду (а как иначе его назвать, если у цветов вместо сердцевины, были самые настоящие лица?). Устроила среди розовых кустов чайную церемонию для кукол.

– Какая интересная у вас лошадка?
– воскликнула девочка, не замечая, как игрушечный чайник завалился набок.

Да-а-а, Полина явно не ощущала себя Поточной пленницей. Вон как глазища горят! Для неё происходящее - не иначе как лучшее приключение в жизни...

Как когда-то для Егорки...

Пришлось знакомиться. Расхваливать Рыжика, дабы максимально завоевать доверие. А заодно чаю с куклами попить. Вполне приличного на вкус, правда, чересчур сладкого.

– Почему тебе здесь нравится больше, чем дома? Разве ты не скучаешь по родным?
– осторожно приступила я к расспросам, когда стало ясно, что меня приняли в компанию.

– Здесь же всё волшебное!
– Полина приподняла бровки, искренне не понимая, отчего я не ценю дары закольцованного мира.
– А дома...
– она насупилась, как детдомовец Егор, когда шесть лет назад Варя спросила его о родителях.
– Дома он.

– Кто?
– я мысленно отругала себя за то, что не узнала у Кондратьева о семье ребёнка. Не хотела, видите ли, общаться, а теперь не знаю, с какой стороны подступиться.

– Дадите прокатиться на лошадке?
– ушла от ответа Полина.

Разумеется, я разрешила. Только попросила Рыжика не летать высоко. Но всё равно жутко нервничала, глядя, как крылатая тень кружит над головой. Зато девочка была счастлива. Звонкий смех разносился по саду, беспокоя живые цветы. Они тянулись вверх, силясь рассмотреть, всё ли в порядке с ребёнком.

– Полина верит, что попала в сказку.

Я не заметила, как он появился на волшебном слое, подошёл и встал рядом.

– Даже не знаю, что это: смелость или наглость, - протянула я угрожающе.

Бледный мальчик

Боря, который давным-давно распрощался с детством, ничуть не испугался. И не смутился. Посмотрел с мягкой улыбкой.

– Передай мерзкому деду...
– начала я, но Боря умоляюще выставил вперед руки.

– Он не знает, что я здесь. А узнает, придет в ярость. Но я должен был встретиться с вами. Ещё раз. Прежде чем...
– он осекся. Серые глаза с тоской посмотрели на рыжего коня в небе.
– Мы больше не увидимся. Но я должен сказать...

– Должен?
– перебила я со злостью.
– С чего бы мне слушать его сообщника?

– Это очень грубое слово, Александра Викторовна, - Боря стал невероятно несчастным.
– Да, я с ним. Но я не против вас. А сейчас, прошу, не перебивайте. У меня послание. От Дмитрия.

– Что?
– я сделала неуклюжий шаг назад. Наступила на пресловутый подол и чуть не упала.

– Он просит, чтобы вы не винили себя ни в чём. И жили дальше. Дмитрий совершил ошибку, когда дал вам надежду - так он мне сказал. С самого начала знал, что ничего не получится. Но поверил в невозможное...

– Где он?
– во рту пересохло и два коротких слова дались с трудом.

– Не здесь.

– Он жив? Я должна его увидеть!
– я схватила Борю за рукав белой рубашки.

– Не получится, - мальчик мотнул головой.
– Всё гораздо сложнее, чем вы думаете...

Сказал и растворился в воздухе. Вместо плотной ткани я сжала пустоту. Осталась одна в окружении сказочных цветов. Слушала заливистый смех Полины и констатировала в уме, что понятия не имею, как "жить дальше"...

И кто сказал, что Перепутья бывают только в Потоке?

2010 год

****

– Он?

– Во плоти, - кивнула я, облизнув сухие губы.

– Уверена?
– нервно переспросил шеф, отлично понимая, что многолетняя война вот-вот перейдет на новый уровень.

– Да, - ногти невольно вонзились в ладони.

Я в буквальном смысле заглянула в глаза страху, рассматривая на фотографии в интернете знакомое до боли холеное лицо. Спокойное. И положительное. Если, разумеется, не знать всей правды о поступках этого человека.

– Только выглядит моложе. Это странно, учитывая, что по Потоку он разгуливает не меньше тринадцати лет. И уже при первой встрече был стариком.

– Возможно, дело именно в закольцованном мире, - предположил Семеныч, с отвращением глядя на неприятеля.
– Он там проводит слишком много времени и внутри стареет быстрее. Хотя могу и ошибаться. Ты ведь в Потоке остаешься сама собой.

Фото Василия Петровича Янушева - одного из замов главврача психиатрической больницы мы с шефом без труда отыскали на сайте клиники. Дополнительная информация там, к сожалению, отсутствовала, но это не являлось неразрешимой проблемой. Под боком всегда имелся папа, которого можно было попросить об одолжении, а именно, провести разведку на мягких лапах.