Перерождение
Шрифт:
Эти по крайней мере могут рассчитывать на именные таблички, хотя и не заслужили. Из шестнадцати слуг умерло четверо. Ливия – выжила.
Этот примечательный факт определенно требовал рассмотрения.
Тетя и Фло возмущались и негодовали, и не нашли ничего лучше, чем изобразить обморок. Айша молчала и только сильнее стискивала кулаки, когда очередной труп падал на заблеванный ковер гостиной. Мирийский, между прочим, ковер. Надо было подумать об этом раньше, и проводить принятие клятвы во дворе, там хотя бы
Дядя приехал к обеду, ровно в 12 склянок, и сразу развел кипучую деятельность.
В грязном дорожном плаще, он прошагал по ковру, громко чпокая сапогами по свежей крови.
– Вайю…Вайю…, – диагностическое на меня и дядя длинно успокоено выдыхает. Волновался? Ну, разве были причины, при наличии такой страховки в виде малого совета из кучи хрычей за спиной?
И потом произошло то, чего никак нельзя было ожидать. Дядя помедлил, и быстро притянул меня к себе в объятия, и сжал так, что кости затрещали.
И это при слугах! И при охране! Вопиющий моветон.
Я не помню такого за две свои жизни. Наверное, в Лирнейских горах сдохло что-то очень большое. Большое и страшное.
Но момент воссоединения семьи был очень коротким. Мне дали легкий подзатыльник и подтолкнули к выходу. Повинуясь властному жесту его руки, все пришло в движение – мы перемещались в кабинет.
***
Тетя стояла на коленях, Айша плакала, Фло заламывала руки, а я – грызла яблоко. Смачно, с хрустом и причмокиванием, так, чтобы кисло-сладкий сок брызгал во все стороны, самым что ни на есть плебейским образом.
Яблоки были отличные. Наши, с дальних границ предела, осенние, ещё не тронутые заморозками.
Я была зла. Я была зла так, что у меня темнело в глазах и от ярости плясали белые мушки. Поэтому я с остервенением грызла яблоко. Уже второе. Первый огрызок улетел в угол, чудом не задев старичка Луция. Старый хрыч в кабинет заходил бочком и сел от меня подальше.
Дядя молчал. Ликас, прислонившись у входа, косился на меня не одобрительно.
А что? Имею право. Злость нахлынула неожиданно, вот сразу, как увидела Айшу. Скручивала все внутри и требовала впиться ногтями в это холеное лицо, схватить за волосы и возить, возить, возить по полу, пока…
Пока что?
Эмоции были не мои…это были эмоции Фло…или Айшы?
Псакова эмпатия, когда надо – не работает, когда не надо...
Я тихо проделала несколько дыхательных упражнений и восстановила контроль над сознанием, каждый целитель должен уметь это в совершенстве. Злость отодвинулась и ворочалсь где-то там, за стеной, куда я ее поместила, но было что-то ещё.
Меня ломало. Самым натуральным образом. Хотелось чаю, почему-то булочек Маги, с белой сладкой посыпкой сверху, и сока.
– Я готова принести клятву, Кастус, – тетя усмехнулась. – Да, я терпеть
И почему никто никогда не упоминает Акселя? Тоже сын «этой» Хэсау. Акселя тетя боготворила. Ещё бы – почти точная копия отца – Юстиния Блау. Великолепный, умный, сильный, темный. Просто воплощенное совершенство.
– Вассалитет, – слово упало как камень, в тихую гладь пруда. Дядя не мелочился.
– Кастус! – тетя вскинула голову и зашипела. Может у них в роду были скорпиксы? – Ради памяти брата…
– Сводного. Брата. Не-Блау, Аурелия. Не-Блау.
Для меня это был ещё один веский повод избегать общения с тетей. Даже про себя я никогда не называла ее по имени, только – тетя. Потому что ее звали Аурелия, так же, как мою мать, а госпожа Аурелия в нашей семье была только одна. Одна единственная.
Чтобы начать делить пирог – испеките пирог побольше? Дядя сразу замахнулся на вассалитет. Это значит, что девочка Айша может попрощаться с мечтами о принце Дарине Квинте. Квинты никогда, даже если небо упадет на землю и поменяется местами с гранью, не примет вассальный род в качестве невесты сына, наследника.
Это табу. Красная метка, вассалы могут быть связаны только с вассалами. Сиры не женятся на слугах, даже если эти слуги из бывшего Высокого рода.
– Я знал – ты знала. Но на сей раз твои игры зашли слишком далеко, ты пересекла черту. Блау – неприкосновенны.
– Так же, как был неприкосновенен Ричард, когда его убили на дуэли? Ты оставил меня без мужа, Кастус, девочек – без отца. Мы не живем, а выживаем все последние зимы. И это вина Блау! Мы должны были заботится о себе сами.
– В том, что Ричард был идиотом не виноват никто, – дядя вздохнул. Я навострила уши – эту поросшую мхом историю я слышала в первый раз. – Он был идиотом и умер идиотом. Только в память об отце, я оставил вам дом, ежемесячное содержание, обучение, наряды, балы…
– Вайю всегда получала больше. Все! Вайю – все, а нам крошки с барского стола…
– Вайю – БЛАУ!
– Блау? Мусор! Просто светлый мусор второго круга! Посмотрим, как ты заговоришь через год, когда вашу драгоценность не примут в академию. Блау! Она дочь Хэсау, только поэтому вы все так сходите с ума, только поэтому…, – тетю откровенно несло.
Насчет мусора я согласна. Я уже зим десять не слышала этого в свой адрес, но это правда.
Если тетя так уверена в клятве, значит все спланировано идеально. Исполнителей уже наказала родовая сила, а они выйдут сухими и чистенькими. Трупы в гостиной не в счет, это же Вайю…