Перерождение
Шрифт:
Милина скрутила снятую с кровати простыню, после чего спряталась за дверью. Вскоре в коридоре послышались приближающиеся шаги, а затем дверь открылась. Милина позволила девушке переступить порог, прежде чем накинуть простыню ей на шею. Девушка упала, выронив шприц, однако сдаваться не собиралась – она царапалась и размахивала руками. Милина ударила ее по лицу.
– Будешь дергаться, я тебя придушу!
Угроза подействовала, так как девушка замолчала. Как только Милина подобрала с пола шприц, глаза жертвы округлились в ужасе. Не дожидаясь, когда она закричит, девушка зажала ее рот ладонью.
–
Девушка в ответ активно замотала головой, видимо хотев сказать «не надо». – Нет? Вот и славно!
Милина воткнул шприц прямо в бедро девицы. Та заскулила, затем замолчала. Милина не знала, что стала убийцей – примерно через час молодая медсестра впадет в кому, а еще через пять дней, больное с рождения сердце навсегда остановится.
Оставив девицу на полу, Милина вышла в коридор. Проходившие мимо санитары не препятствовали хождению по коридору – время обеда и более или менее вменяемые пациенты направлялись в столовую. Найдя дверь с надписью «Выход», Милина обнаружила лестницу. Это значительно затрудняло побег – дорога была каждая секунда времени, да и чем меньше она попадалась на глаза персоналу, тем лучше. К своему везению, девушка благополучно спустилась три этажа, а вот на первом ее ждали неприятности – кто-то из санитаров заметил беглянку. Подняли шум и крик. Милина бросилась к входной двери, но не тут-то было! Дверь оказалась закрыта. «Это не больница, а тюрьма!» - с досадой подумала девушка. Было до слез обидно. Девушка огляделась вокруг – бежать было некуда. Санитары уже подскочили, охая и причитая. «Орут так, будто рецидивиста поймали!»
Милина не сопротивлялась, когда ее скрутили, как скручивают преступников и поволокли обратно в отделение. Увидев беглянку, заведующий отделением закивал головой.
– Я так и думал, что дело дойдет до побега. Придется нарядить ее в рубашку. Елена Степановна, займитесь этим. – Отдав распоряжение, заведующий отделением ушел, а Милину принялись упаковывать в смирительную рубашку. У них очень долго ничего не получалось. Когда это было, чтобы Милина так легко отдавалась в руки этим варварам? Как ни странно, уколами ее больше пугали.
Рубашка все-таки была надета, рукава завязаны за спиной так, что руки находились крестом. Им этого показалось мало – девушку пристегнули к кровати ремнями. Двое суток Милину не кормили, и не давали даже воды. Они решили избавиться от нее таким образом? Выкрикивая ругательства, девушка сорвала голос, и теперь ей оставалось лишь скулить и стонать, как та женщина в соседней палате. Никто к ней даже не заходил, лишь изредка открывалась дверь и просовывалась чья-нибудь голова. На третий день, наконец принесли еду и воду, и Милину не надолго освободил, чтобы она могла поесть. На седьмой же день девушку ждал сюрприз. Она не знала, в котором это было часу, не знала даже дня или ночи – в палату вошли двое – женщина-санитарка и незнакомый мужчина. Милина не сразу взглянула на него, и уж тем более не сразу его узнала.
– Что с ней? Почему она в таком виде?
Голос посетителя показался девушке очень знакомым.
– Девочке очень плохо, поймите. Она ведет себя неадекватно.
– Почему она превратилась в мумию? Я платил вам за то, чтобы вы заботились о ней, а в итоге нахожу ее в
Тут Милиной овладело любопытство. Этот мужчина начинал ей нравиться. В конце концов, он был чертовски прав! Как только девушку освободили, она имела возможность рассмотреть мужчину, но он оставался всего лишь незнакомцем, как бы она ни пыталась вспомнить хотябы его имя.
– Ты не помнишь меня. – догадался он. Милина покачала головой. – Все именно так, как я и предполагал. Все, чего я опасался, сбывается. Скажи, Милина, который сейчас месяц?
Милина? Значит, ее имя Милина. Так ее звали и во снах. Она вспомнила не только свое имя…
– Алекс! Алекс! Боже мой, как я рада! – Милина бросилась Алексу на шею, не заметив, как вытянулось при этом его лицо.
– Вижу, вижу, тебя здесь подлечили, не узнать!
– Почему ты не приходил так долго?
– Приходил. Приходил, чтобы… Вы не оставите нас? – Алекс обратился к санитарке. Та, пожав плечами, вышла.
– Я платил этим сволочам, чтобы они выделили тебе отдельную, уютную палату. – Алекс обвел взглядом комнату.
– Уютной ее трудно назвать.
– Согласен. Но, возможно, другие, гораздо хуже.
– Почему нельзя забрать меня отсюда? Почему нельзя заплатить этим монстрам, чтобы они отпустили меня?
– Ты о врачах? – Алекс покачал головой. – Дело не в них. Идея больницы принадлежала не мне. Пребывание здесь должно быть очередным твоим кошмаром, чтобы окончательно лишить тебя рассудка и сил к сопротивлению, понимаешь?
– Понимаю.
– Я вроде как даже не в курсе, что ты здесь.
– И он верит?
– Я надеюсь, да. В любом случае, время уже на исходе.
– Что это значит?
– Дата свадьбы уже назначена. Тринадцатое мая. Это через два месяца.
– Через два месяца? Сколько времени я провела здесь?
– Сегодня десятое марта. Пять месяцев.
– Пять месяцев! Я совсем не помню, как оказалась здесь.
– Главное, что ты вспомнила себя. Я принес тебе кое-что. – Алекс открыл пакет, который принес с собой. – В палате нет раковины. Я бы хотел, чтобы ты умывалась этой водой. – Алекс вытащил из пакета бутыль.
– Тебе Андрей подсказал?
– Что? Какой Андрей? Твой друг?
– Друг Глеба. Это он любитель поливать меня святой водой.
– Парень знал, что делает – Алекс слегка улыбнулся. – Если сможешь делать хотябы по глотку в день, будет очень здорово.
– Для чего это?
– Это поможет тебе продержаться. Я поговорю с твоим врачом. Попрошу, чтобы больше кололи всякой дрянью.
– Они и не колют почему-то после того, как я угостила уколом медсестру. Интересно, ей понравилось?
– Она умерла, Милина. Тот препарат, который ты ей вколола, был противопоказан ей из-за больного сердца. Она просто уснула.
– Какой ужас! – простонал девушка. Она не хотела! Что она натворила!
– Тебе не следовало это делать.
– Знаю. Но и они не очень-то церемонились со мной, прежде чем всобачивать в меня это дерьмо!
– Я понимаю тебя, но ты убила человека! Ты осознаешь это?
– Я не выдержу здесь больше. Я должна выбраться отсюда.
– Нельзя. Ты не сможешь вернуться домой. Дом окружен ими. Куда ты пойдешь?