Перерождение
Шрифт:
Конечно, Лейси знала, точнее, выслушав объяснение сестры Маргарет, поняла, что знала всегда. Больше про это она не рассказывала никому: конфиденциальный тон монахини дал понять то, что слышится в шуме ветра, шелесте листьев и самом течении дней, касается лишь их двоих. Порой удивительное ощущение пропадало на пару недель, а то и на месяц, и жизнь превращалась в заурядное прозябание среди заурядных предметов. Лейси понимала: именно так существует большинство людей, даже самые близкие: родители, сестры, школьные подруги — они влачат свой век в заунывной тишине и не слышат чудесного шепота. От этого понимания становилось так грустно, что порой девочка плакала по несколько дней кряду,
«Лейси! — говорил ей мир. — Слушай внимательно, Лейси!»
Сейчас, через десятки лет и целый океан, на кухне монастыря сестер милосердия в Мемфисе, штат Теннесси, она снова слышала голос.
Записку в рюкзаке девочки Лейси нашла вскоре после побега ее матери. В поведении незваных гостий что-то смущало и настораживало. Взглянув на малышку, монахиня поняла, в чем дело: женщина не назвала имени дочери. В том, что это были мать и дочь, сомнений не возникало: одинаковые темные волосы, бледная кожа и длиннющие, загнутые на концах ресницы. Лейси присмотрелась к малышке повнимательнее: хорошенькая, но неухоженная — в волосах колтуны, плотные, как у бездомной собаки; худенькая, но, похоже, здоровая. Куртку малышка держала наготове: она явно умела собираться и исчезать за считанные секунды. Брючки были ей коротковаты, на штанинах засохла грязь. Когда девочка выпила молоко и расправилась с печеньем — на тарелке не осталось ни крошки, — Лейси взяла стул, села рядом и спросила, нет ли в рюкзаке книжки, которую они могли бы вместе почитать, или игрушки. Девочка, до сих пор не проронившая ни слова, лишь кивнула и отдала ей рюкзачок. Он был ярко-розовый, с героинями какого-то мультфильма, большеглазыми, как сама малышка. Лейси вспомнила: женщина сказала, что везла дочь в школу.
Расстегнув молнию рюкзака, Лейси увидела плюшевого кролика, аккуратно свернутое белье, носки и полупустую коробку клубничных батончиков-мюсли. В самом рюкзаке больше ничего не обнаружилось, но снаружи был накладной кармашек на молнии. «В школу они уже опоздали, — подумала монахиня. — А где же ланч и книжки с тетрадками?» Затаив дыхание, она расстегнула кармашек и вытащила сложенный пополам листок из блокнота.
«Простите меня, пожалуйста! Ее зовут Эми. Возраст — шесть лет».
Лейси долго смотрела на записку. Даже не на текст — такой невозможно не понять! — а на пустое пространство под ним. Вся жизнь маленького человека свелась к трем коротким предложениям и жалкому содержимому рюкзачка. Лейси Антуанетт Кудото в жизни не встречала ничего печальнее — от избытка чувств она не могла даже плакать.
Бежать за кукушкой-матерью не имело смысла, да и след ее уже наверняка простыл! Да и если Лейси чудом ее разыщет, что говорить? «Вы кое-что забыли. По-моему, вы совершили большую ошибку». Нет, ошибки не было: женщина явно сделала именно то, что хотела.
Монахиня спрятала записку в карман юбки.
— Эми, — произнесла она и, наклонившись к девочке, улыбнулась, точь-в-точь как сестра Маргарет во дворе
Девочка быстро, чуть ли не украдкой оглядела комнату.
— Можно мне Питера?
«Что еще за Питер? — недоумевала Лейси. — Брат или, может, отец?»
— Эми, а кто такой Питер? — вслух спросила она.
— Он в рюкзаке! — заявила малышка.
Лейси вздохнула с облегчением — хоть одну просьбу Эми удастся выполнить без труда! — и достала из рюкзака кролика с черными глазами-бусинками, длинными, жесткими от проволоки ушами и затертой до блеска плюшевой шкуркой. Девочка схватила его и усадила на колени.
— Эми, — снова начала Лейси, — куда пошла твоя мама?
— Не знаю, — отозвалась девочка.
— А Питер знает? Может, он мне скажет?
— Питер ничего не знает, он же плюшевый! — Эми вдруг насупилась. — Я хочу обратно в мотель.
— А где ваш мотель?
— Мне нельзя говорить.
— Это секрет?
Девочка кивнула, не сводя глаз со стола. «Секрет такой важный, что она и сказать об этом не может!» — про себя отметила Лейси.
— Как же тебя туда отвезти, если я не знаю, где этот мотель? Ты очень хочешь туда вернуться?
— Он у дороги, где всегда много машин, — объяснила девочка, дергая себя за рукав.
— Ты живешь там с мамой?
Эми не ответила. Никогда в жизни Лейси не встречала людей, которые в присутствии других умели настолько уходить в себя. Даже оторопь брала: девочка словно не видела ее и не слышала. Лейси чувствовала себя исчезнувшей с лица земли.
— Я знаю одну игру, — наконец объявила монахиня. — Давай сыграем!
— Что за игра? — недоверчиво спросила малышка.
— Я называю ее секретики. Я рассказываю тебе свой секрет, а ты мне свой. Ну как, согласна?
— Угу, — пожала плечами девочка.
— Ладно, договорились. Чур, я первая! Однажды, совсем маленькой, примерно в твоем возрасте, я сбежала из дома. Дело было в Сьерра-Леоне, откуда я родом. Я страшно разозлилась на маму, потому что она не пускала меня в луна-парк, пока не сделаю уроки. Мне страшно хотелось пойти, ведь подруги рассказывали про разные аттракционы с лошадями, которых я обожала. А ты лошадей любишь?
— Наверное, — кивнула Эми.
— Лошадей все девочки любят, а я ими просто бредила. Назло маме я отказалась делать уроки, а она без лишних церемоний отправила меня спать. Я разозлилась, шумела, топала ногами, а потом решила: вот убегу от них, тогда мама пожалеет, что не пустила меня в луна-парк. Глупости, конечно, но именно так я рассуждала в тот момент. Ночью, когда родители и сестры заснули, я выскользнула из дома. Не зная, куда бежать, я спряталась в соседнем поле. Хотела просидеть там всю ночь, чтобы утром услышать, как мама, не обнаружив меня в кроватке, испугается и начнет громко звать по имени. Ничего не получилось: в поле было холодно и страшно, поэтому я тихонько вернулась домой и шмыгнула в свою комнату. — Лейси посмотрела на Эми, которая не сводила с нее глаз, и заставила себя улыбнуться. — До сегодняшнего дня я никому об этом не рассказывала, никому на свете. Ты первая об этом слышишь. Ну, как тебе мой секретик?
Девочка буквально сверлила монахиню взглядом.
— Ты… Ты вернулась домой?
— Угу, — кивнула Лейси. — Злость куда-то исчезла, и утром ночные приключения казались страшным сном. Я даже сомневалась, что впрямь убегала в поле. Зато сейчас, много лет спустя, не сомневаюсь: убегала, действительно убегала! — Монахиня ободряюще похлопала Эми по руке. — Теперь твоя очередь. Какой секрет расскажешь?
Девочка потупилась и ничего не ответила.
— Любой, можно даже маленький.