Перерождение
Шрифт:
Долгие годы Лейси любила Джонаса и душой, и телом, которое совершенно не менялось со временем, а он любил ее. Каждый из них был по-своему счастлив, пока к Джонасу не подкралась смерть. Она подбиралась незаметно и, разрушая клетку за клеткой, протягивала ледяные щупальца все дальше и глубже. Сперва забрала глаза и волосы, потом кожу и зубы и, наконец, ноги, сердце и легкие. Лейси тоже хотелось умереть, чтобы отправиться в последний путь вместе с Джонасом.
Однажды утром Лейси работала в саду и вдруг почувствовала: Джонас пропал. В доме его не было, и Лейси побежала в лес. «Джонас! Джонас!» — кричала она. Стояло лето, и
— Когда это случилось?
Лейси задумалась. Эми и молодой человек, Питер, не сводили с нее глаз. Странно по прошествии стольких лет рассказывать о той страшной ночи, о Джонасе, и всем, что здесь произошло. Лейси подбросила в печь полено и поставила на решетку котелок. По двум маленьким разделенным занавеской комнатам с низким потолком разливались тепло и чарующий аромат леса.
— Пятьдесят четыре года назад, — ответила она на собственный вопрос и уже про себя повторила: «Пятьдесят четыре года назад Джонас оставил меня одну».
В котелке томилось рагу из угодившего в капкан опоссума, овощей и корнеплодов, которые она запасла на зиму. На полках ждали весны семена, потомки привезенных Джонасом из поездки в Гранд-Джанкшен. Лейси каждый год сажала картошку, помидоры, лук, тыкву, кабачки, репу и салат. Много ли ей нужно? Холод она не чувствовала и порой по несколько дней, а то и недель почти не прикасалась к еде. «Питер наверняка голоден», — помешивая рагу, думала Лейси. Она представляла его именно таким — молодым, сильным, с волевым лицом, хотя ожидала, что он окажется выше. Почему Питер хмурится?
— Вы… пятьдесят лет одна живете?
— Ну, это не так уж много, — пожала плечами Лейси.
— Радиомаяк тоже вы поставили?
О радиомаяке Лейси почти забыла, а Питер напомнил, конечно, как же иначе!
— Нет, маяк поставил доктор… — Как же она соскучилась по нему, как стосковалась! Лейси даже взгляд отвела. Решив, что мешать достаточно, она вытерла руки и достала миски. — Он вечно с техникой возился. Ну, еще наговоримся, а сейчас — за еду!
Лейси разложила рагу по мискам. Питер, к ее радости, уплетал за обе щеки, а вот Эми лишь делала вид, что ест. Сама Лейси уже забыла, что такое аппетит и чувство голода. «Неплохо бы поесть», — время от времени напоминало сознание, словно речь шла не о естественной потребности, а о погоде, и Лейси принималась за еду.
До чего приятно наблюдать за Питером! За окном царила ночь. Лейси не знала, доживет ли до следующей. Скоро, очень скоро, она будет свободна.
После ужина она направилась в спальню, крошечную комнатушку, где уместились лишь сделанная Джонасом кровать и комод, в котором
— Помоги перенести их на кухню! — попросила Лейси Питера.
Сколько лет она ждала этого момента! Питер поставил ящики у стола, и Лейси села на корточки, чтобы открыть первый, предназначавшийся специально для Эми. Внутри лежал розовый рюкзачок с Крутыми девчонками — Эми носила его, когда впервые появилась в монастыре.
— Узнаешь? — лукаво спросила Лейси, выкладывая рюкзачок на стол. — Он твой.
Целую минуту Эми апатично смотрела на рюкзачок, затем с необыкновенной осторожностью открыла замок и стала вынимать содержимое. Вот зубная щетка. Вот истончившаяся от времени футболка с блестящей надписью «Шпилька». Вот заношенные джинсы. Последним она вытащила вельветового кролика в голубой куртке. Высохший вельвет крошился, на месте одного уха торчала проволока.
— Футболку купила сестра Клэр, — напомнила Лейси. — Сестре Арнетт такая бы точно не понравилась!
Эми отодвинула вещи в сторону и, взяв кролика, вглядывалась в его бурую мордочку.
— Твои сестры, только не настоящие, — вспомнила Эми.
— Правильно, милая! — Лейси опустилась на стул рядом с девочкой. — Именно так я тебе сказала: «Мы сестры по духу, сестры в глазах Господа».
Бездумно гладя кролика, Эми потупилась.
— Он принес мне его в том страшном изоляторе. Помню его голос: он просил меня проснуться, а я даже ответить не могла.
— Эми, о ком ты? — спросила Лейси.
— Уолгаст… — медленно проговорила девочка, погрузившись в воспоминания. — Он рассказывал мне про Еву.
— Про Еву?
— Ева умерла. Уолгаст был готов отдать ей свое сердце! — Эми пристально взглянула на Лейси. — Теперь вспоминаю, что ты там тоже была.
— Да, была.
— И еще один мужчина помоложе.
— Правильно, — кивнула Лейси. — Его звали агент Дойл.
— Дойл мне не нравился, — нахмурилась Эми. — Он думал иначе, но ошибался. — Эми закрыла глаза, снова предаваясь воспоминаниям. — Мы сели в машину, поехали, потом вдруг остановились… — Девочка открыла глаза. — У тебя текла кровь. Почему?
Кровь текла? Лейси почти забыла: по сравнению со всем остальным это такая мелочь!
— Если честно, милая, я и сама не помню. Наверное, солдаты ранили.
— А из машины ты зачем вылезла?
— Чтобы тебя дождаться. Должен же был кто-то ждать здесь твоего возвращения!
Возникла пауза. Девочка ни на секунду не выпускала кролика из рук, словно он был волшебным талисманом.
— Они такие грустные, а сны видят страшные-престрашные. Я постоянно слышу их голоса.
— Милая, что ты слышишь?
— «Кто я? Кто я? Кто я?» Они спрашивают снова и снова, а я не могу ответить.
Осторожно коснувшись подбородка девочки, Лейси заглянула ей в глаза и увидела слезы.
— Сможешь, милая, сможешь. Всему свое время.
— Лейси, они умирают. Умирают и не могут остановиться. Почему они не могут?
— Они ждут тебя, Эми. Ждут, когда ты их спасешь.
Лейси еще долго смотрела девочке в глаза. Она видела, нет, чувствовала ее боль и одиночество, но куда острее Лейси чувствовала ее мужество и отвагу.