Пересекающиеся параллели

Шульгина Анна

– Потому что дурак. И я не думаю, а знаю, что он мой, это большая разница. Куда ты собралась?

– С тобой. Я хочу сама с ней поговорить, - обувшись и прихватив перчатки, Ольга Николаевна остановилась в дверях. – Я хочу понять, что происходит, почему, когда замешана эта девушка, мои сыновья так странно себя ведут. И ей нужна помощь, не думаю, что Игорь стал бы мне звонить, если бы все было хорошо.

Черт, об этом он не подумал… Она же и испугалась, и расстроилась, и, скорее всего, замерзла.

–

Ладно, поехали, я потом отвезу тебя домой. Папа в курсе, что ты уехала?

– Да, конечно.

На то, чтобы дойти до машины, ушло не больше минуты, так что совсем скоро они уже ехали по ночному городу.

А ведь скоро Новый год, Андрей ещё хотел увезти Уляшку на недельку куда-нибудь, где теплое море и, желательно, никого вокруг. Первым препятствием стало отсутствие у неё загранпаспорта, но это как раз проблема решаемая, успели бы получить, а вот то, что у неё третьего января начинается сессия, уже более весомый аргумент. Но ведь можно же и после неё съездить… Вот только не повредит ли ей это в таком положении – непонятно, нужно будет поговорить с врачами.

Так необычно, ещё совсем недавно психовал по этому поводу, а теперь так спокойно воспринимает Улину беременность. Кто бы ему подсказал, что именно так нужно было реагировать, когда она была рядом…

Маму хватило минут на семь, что уже можно было считать своеобразным рекордом.

– Почему ты считал, что ребенок не твой, и кто тебя в этом переубедил? – она мельком посмотрела на лежащую на передней консоли сумку Ульяны, но вопросов не задала, наверное, просто узнала, кому та принадлежит.

– Мам, я и не сомневался. Просто сказал первое, что пришло в голову. А пришло туда совсем не то, что надо.

– Подожди секундочку… То есть, ты и когда все это ей говорил, был уверен, что ребенок твой?

Звучало это одинаково хреново, что вслух, что про себя, но такова правда. Поэтому Андрей кивнул, притормаживая на светофоре. И ведь не отключили же ещё, хотя уже давно пора…

А потом коротко, в нескольких общих фразах описал все, что случилось, опустив те подробности, которые касаются только их двоих.

– Ты знал, что Ульяна от тебя беременна, тем не менее, оскорбил мать твоего будущего ребенка так, что она убежала, оставив свои вещи?

– Да.

Вот чего он не ожидал, так это, что мама, коротко размахнувшись, молча ударит его раскрытой ладонью по губам.

Заслужил, тут не поспоришь.

Поэтому просто не обратил на это внимания, даже чувствуя, как губы стали влажными. Наверное, она разбила их ободком кольца с крупным ярко-алым рубином. Подарок отца на их серебряную свадьбу. Когда-нибудь и Андрей наденет кольцо на палец Уле, нужно только просто поговорить, объяснить, она все поймет… Хотя и не факт, что простит, тут стоит трезво смотреть на вещи.

Только, когда они остановились возле подъезда

Игоря, мама снова заговорила.

– Ты останешься здесь и не будешь подниматься в квартиру, пока Ульяна сама тебя не позовет.

– Я ценю то, что ты делаешь, но со своей девушкой разберусь сам.

Как казалось Андрею, собственную позицию он обозначил предельно четко, поэтому не ожидал, что Ольга Николаевна, как-то зло усмехнется:

– Говоришь, полтора месяца? Может, ты и не знаешь, но это один из самых опасных сроков. И если ты хочешь спровоцировать выкидыш – вперед, - она резко кивнула в сторону подъездной двери. – Но намного гуманнее было бы просто отвести её к нормальному врачу и заплатить за аборт.

– Мам, ты понимаешь, что несешь?! Какой, к черту, аборт?!

– Значит, не хочешь. – Может, со зла и показалось, что Ольга Николаевна облегченно вздохнула. – Тогда делай то, что тебе говорят. Потому что уже столько глупостей натворил, что теперь нескоро сможешь все исправить.

Оптимистично, ничего не скажешь. Но ведь и сам думал именно так…

Он снова вернулся, это Уля понимала, несмотря на сон. Тонкий запах сигарет, от которого она даже во сне сморщила нос. Аромат мороза, принесенный на одежде. Холодная щека, прижавшаяся к её шее и потершаяся в колкой ласке.

И это хорошо, потому что так спокойнее. Хотя, кажется, она сильно на Андрея за что-то обиделась… Но за что именно, в голову не приходило. Зато теперь можно было повернуться к нему и прижаться всем телом, зная, что тебя сейчас обнимут, и станет тепло и хорошо.

И этот странный не то сон, не то явь, скорее, полудрема, был настолько уютным и хрупким, как паутинка, что совсем не хотелось его порвать.

И снова тот же шепот. Понять, что именно он говорит, не получалось, для этого пришлось бы проснуться… Поэтому Уля предпочла продолжать спать, убаюканная нежным, чуть хрипловатым шепотом, который отгонял кошмары и давал ощущение заботы и тепла.

Утром Андрея рядом не было.

И это тоже хорошо. Даже лучше, чем когда он тайком пришел ночью. Но ведь ей было без него холодно и плохо. А с ним становилось очень горько, и слезы сами наворачивались на глаза.

Мутный утренний свет сквозь шторы почти не пробивался, поэтому пришлось подняться, чтобы их раздвинуть. Половина восьмого утра. В принципе, можно было бы ещё поспать, все равно на занятия только к одиннадцати, но нудная головная боль, от которой Уля и проснулась, не отпускала, планомерно давя на виски и заставляя морщиться от любого движения. Это всегда так, стоит поплакать перед сном, как просыпалась разбитой и ещё более уставшей, чем накануне.

Вот только рыдать она больше не собиралась, хватит и того, что вчера занималась этим весь вечер. Да и ребенку от маминых слез, наверное, тоже не очень хорошо.

Кто-то даже позаботился о том, чтобы привезти ей свежую одежду, которая теперь была разложена на подлокотнике кресла. И от того, что о личности благодетеля Уля старалась не думать, понимание, что именно эти джинсы и свитер были дома у Андрея, никуда не денешь. Да, она к нему не переехала, но кое-что из её вещей у него все-таки было.