Пересекающиеся параллели
Шрифт:
– А по-русски то же самое сказать слабО?
– Ага, - Уля сморщила нос и состроила рожицу, за что и едва не поплатилась – Нина Алексеевна, демонстративно замахнулась чистой ложкой, но лба дочери едва коснулась.
– Ешь, а то все остынет.
– Уже ем. Кстати, очень вкусно. Как дела на работе?
– Да все по-старому. Учебников и пособий не хватает, ремонт до ума так и не довели, так что придется делать это прямо во время учебного процесса.
– Так учебники же сейчас родители покупают? – борщ, действительно, был вкусным. Особенно,
– Да, но у нас же есть дети из малообеспеченных и многодетных семей, им администрация должна выдать библиотечные. Сама знаешь, там учебникам по пятнадцать-двадцать лет, программа уже несколько раз успела смениться. Теперь не знаю, как будем все это организовывать. Сегодня после торжественной линейки решали, что делать – кабинет физики и химии покрасили только на прошлой неделе, раньше деньги не выделяли, там теперь такой запах… Взрослым находиться нельзя, что уж говорить про ребенка. Будем думать, как до конца недели совмещать уроки и где их проводить.
– Понятно… Надеюсь, ты сама не надышалась?
– Нет, оттуда же до моего класса далеко, так что все нормально.
Пока мама рассказывала о последних новостях с работы, Уля заметила одну странность. Явная радость от неожиданного приезда дочери сопровождалась какой-то нервозностью. И глаза на неё мамуля почти не поднимала. А если встречалась взглядами, то сразу резко опускала ресницы. Тонкие пальцы с неизменно аккуратными коротко остриженными ногтями, комкающие салфетку.
– Мам, у тебя все хорошо? – почему-то аппетит резко пропал, и девушка отодвинула тарелку. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Да, конечно, - судя по тому, как резко она встала, до «нормально» было далеко. – Просто есть не хочется, а ты кушай.
Маленькая кухню пространства для маневра не оставляла, поэтому Нина Алексеевна замерла возле окна, делая вид, что поправляет листья собирающегося вот-вот зацвести лилейника.
– Мамуль… - Уля тоже поднялась и, потихоньку подойдя сзади, положила ладони на её плечи. – Может, я не вовремя?
– Глупостей не болтай! Просто… - она на секунду закрыла лицо руками и покраснела так, что заалели даже мочки ушей. – Я сегодня на свидание иду.
Когда мама выпалила это, причем с точно такой же интонацией, как сама Уля, когда в глубоком детстве разбила хрустальную вазу, девушка хмыкнула и закрыла глаза от облегчения. Наверное, потому что чувствовала какую-то подсознательную вину, что оставляет маму одну. Да, образование вещь необходимая, и без него не проживешь, но родители и вовсе единственные. Поначалу, когда вырвалась из-под её опеки в большой город, такого и близко не было, а вот последние год-полтора все чаще задумывалась о том, чтобы уговорить маму переехать. И тосковала. Сильно.
– Правильно, это смешно, - похоже, что её реакцию
– А вот теперь глупости говоришь ты, - воспользовавшись преимуществом в росте, Уля обняла маму, прижавшись щекой к виску, и обвила руками её талию. – Ты не тетка, а красивая сорокачетырехлетняя женщина. Умная и замечательная. И вообще самая лучшая. Если ты думаешь, что я против, то прекрасно знаешь - это не так. Так что перестань сутулиться и рефлексировать, пойдем тебе платье выбирать.
– Да уже и выбрала, и отгладила… - судя по немного расслабившейся спине, слова дочери если полностью не успокоили, то чуть уменьшили внутреннее напряжение. – Ты, правда, не против?
– Главное, чтобы он тебе нравился. И чтобы тебе с этим человеком было хорошо и комфортно. Можешь не просто на свидание пойти, а выйти за него замуж и ребенка ещё одного родить, от этого ты не перестанешь быть моей мамой. И любить тебя меньше я точно не стану.
– Я тебя тоже люблю…
– Мам, ну, не надо, а то сейчас тоже разревусь… - Уля шмыгнула носом и быстро-быстро заморгала, пытаясь стряхнуть непонятно откуда взявшиеся слезы. – Лучше давай помогу волосы уложить. И не плачь, глаза красные будет.
– Господи, никогда не думала, что собственная дочка будет собирать меня на свидание, - Нина Алексеевна глубоко вздохнула и задержала дыхание, стараясь успокоиться. – Ты сегодня дома будешь?
– Нет, мне ещё нужно отбежать по делам, так что можешь смело нарушать комендантский час. А утром сделаешь вид, что пришла до полуночи.
– Уля!
– Ладно, шучу, - рассмеявшись, девушка увернулась от руки, попытавшейся поймать её за ухо. – Я его знаю?
– Это Виктор Сергеевич из двадцать третьей квартиры…
– А, помню. Приятный мужчина. У него, по-моему, сын военный? – убрав со стола, Уля поставила тарелки в раковину.
– Да, а сам он работает хирургом в нашей больнице. Семь лет назад овдовел. Давай помогу посуду помыть.
– Не надо, я сама. А познакомились как? – мельком посмотрев за окно, девушка поняла, что там уже смеркается. Значит, сейчас быстренько все уберет, отправит маму на свидание и пора приступать к активным поискам.
– Я из магазина с тяжелыми сумками шла, а он предложил подвезти. Потом просто на улице встретились… Сегодня пойдем в парке погуляем.
– Ты молодец, - закончив с посудой, Уля мимоходом поцеловала маму в висок. – Только передашь ему, что замуж тебя отдам, после того, как удостоверюсь, что он тебя любит.
– Передам, - светлая грусть после их разговора уже развеялась, и теперь Нина Алексеевна была больше похожа на девчонку, чем сама Ульяну.
– Пока не забыла, можешь позвонить сейчас теть Свете? Мне у неё кое-что по комплексу уточнить нужно, а карты из музея выносить нельзя…
– Насколько помню, они там вообще в закрытом разделе. И видела ты их потому, что для неё, как племянница.