Переселенцы в будущее. 1. Хозяйка звёздного медпункта
Шрифт:
— В наших записях вы ничего не поймёте, Таисия, — снисходительно ответила она, — но я могу вам рассказать простыми словами, что мы усовершенствовали.
— Будьте так добры, — не стала я обижаться, так как прекрасно понимала, что их медицина скакнула далеко вперёд, и я действительно в новых терминах могу ничего не смыслить.
— Мальчику лишь укрепили иммунную систему, прошлись по застойным участкам позвоночника, немного подпитали организм витаминами и вывели из него все шлаки и токсины, которые успели отложиться за пять лет его жизни в вашей неудовлетворительной экологии, — зачитала из планшета Джулс. Если это действительно так, то можно только
— Точно два года?
Я спросила не потому, что собиралась заводить детей в ближайшее время, а чтобы выяснить глубину проникновения потомков в частную жизнь переселенцев. Мне было важно понять, как у них тут обстоят дела с правовыми нормами и есть ли у меня вообще хоть какие-то права.
— Совсем в редких случаях немного меньше, но вы всегда можете отправить запрос на новую процедуру, или отменить эту, — сказала спокойно доктор.
И я выдохнула. Ладно, вроде ничего страшного. С этим разберусь позже.
— А где наши вещи? Я хотела бы получить их обратно, — обратилась я с новым вопросом к полковнику, — всё-таки это память о доме.
Думала я в это время о маникюрных ножницах, что лежат в наборе — очень хотела бы иметь под рукой. Так, на всякий случай…
— Вещи вам выдадут, но послушайте доброго совета: как только прибудете в распределительный центр, посетите рынок и сдайте всё перекупщикам старины. Вам могут предложить хорошие деньги за раритеты из двадцать первого века. А деньги вам пригодятся на новом месте жительства, — заявил полковник.
А нас ещё и без денег к черту на рога забросят?! Вот это жесть! Но что тут скажешь… Подарили бесценный подарок под названием жизнь — радуйтесь и не жужжите.
Но, видимо, прочитав на моём лице ошеломлённое недовольство, Джулс поспешила уточнить:
— Коалиция предоставит вам жильё, оплачиваемую работу и подъёмные — приличную сумму в местной валюте, но полковник Гаруш говорит о единых коалиционных чеках — это межпланетная валюта, которой оплачиваются самые ценные приобретения во Вселенной: прокачка организма, возможность улучшить условия обитания и сменить планету… Коротко их называют — екчи.
— Доктор, — перебил болтливую коллегу Вацлав Гаруш, — достаточно пока. Корабль из распределительного центра пришвартовался. Пора готовить переселенцев к отправке.
Увлекательный разговор закончился, как всегда, на самом интересном месте. Я даже не успела спросить, какой сейчас год. Но, уговорив Платона оторваться от загадочного космического вида, посулив ему полёт на настоящем звездолёте, сотрудники станции выдворили нас из кабинета и сопроводили обратно в палату.
А там на кроватях уже лежали наши личные вещи.
— Переодевайтесь, я зайду за вами через пятнадцать минут, — распорядилась доктор и задвинула дверь.
— Мам, это всё понарошку, да? — задал мне очень важный вопрос Тошка, доверчиво заглянув в глаза.
Я сжала зубы и улыбнулась сыну. Рано или поздно он должен был это спросить, но как мне объяснить пятилетнему ребёнку, что произошло, если я сама толком этого не понимаю?
Я вздохнула, взяла вещи и пошла за ширму.
— Одевайся, сынок, — сказала, спрятавшись за ней, и только тогда начала говорить: — Если честно, я пока сама не знаю, но мне кажется, это будет большое приключение. И мне очень интересно, к чему оно приведёт. А тебе?
Мне
— И мне! Тут так здорово! Классно же, что они нас в приключение взяли, да, мам?
Уф, ну хоть у него всё хорошо, а уж я постараюсь, чтобы и дальше так оставалось.
— Конечно, Тош!
Немного успокоившись — а смысл переживать, когда ничего не можешь изменить? — я шустро оделась, вышла, помогла сыну заправить футболку в джинсы и завязать шнурки на кроссовках, а потом раскрыла сумку. Первостепенной моей задачей было провести беглый осмотр содержимого своей личной чёрной дыры. Если честно, вот так навскидку я не имела понятия, что точно у меня в сумке имеется на данный момент. Надеюсь, много полезного, но, к сожалению, тщательная ревизия займёт время, а любопытство разбирало прямо сейчас. Я не могла даже представить, что в этом времени могут счесть раритетом, поэтому терялась в догадках.
— О, мам, а ты взяла мармеладных мишек? — присел ко мне на кровать сын и с любопытством заглянул в недра моей большой сумки. Я всегда любила сумки-мешки. Прям как знала, что пригодится!
Пакетик любимых мармеладок Тошки у меня, естественно, имелся, но вот только я вообще не была уверена, что, пройдя сквозь века, лакомство осталось съедобным.
— А ты голодный, что ли? — спросила, засовывая пакетик под подкладку.
Она у меня как раз порвалась недавно, а зашить руки не доходили.
— Не-а, — радостно ответил Платон.
Я, кстати, тоже, прислушавшись к себе, голода не почувствовала. Наверное, нас как-то насытили во время процедур.
— Значит, мишек мы оставим нетронутыми, даже если найдём, согласен? — тоном заговорщика спросила. — Будем у инопланетян выменивать на них всякие неземные угощения.
— А тут и инопланетяне будут?! — загорелся восторгом сын, вмиг забыв о мармеладе.
— Уж наверняка! — хмыкнула я и полезла рыскать дальше.
Так, так… Паспорт, кошелёк, в нем разные карты, немного наличных, порванная золотая цепочка — всё никак не могла отнести в ювелирную мастерскую запаять. Оторванная от осеннего пальто деревянная пуговица — тоже руки не доходили пришить. В общем, мусор. Пока сплошной мусор. Упаковка влажных салфеток, блистер обезболивающих таблеток, косметичка, маникюрный набор, флакон духов, любовный роман в мягком переплёте — люблю почитать в свободное время про любовь до гроба. Так, что ещё… Баллончик дезодоранта, початая пачка прокладок, связка ключей…
— Готовы?
Джулс возникла в палате, как тень отца Гамлета — нежданно. Я даже не все кармашки посмотреть успела. Но пятнадцать минут наверняка уже прошли.
— Да готовы, — подтвердила я, закинув сумку на плечо, взяла Платона за руку и поднялась с койки.
— Ну, тогда прошу следовать за мной.
Мы опять куда-то долго шли по коридору, но в другую сторону — Джулс вела нас на место общего сбора переселенцев.
Мать честная! Кого там только не было!
Два австралийских аборигена в юбках из травы и с расписанными белой краской лицами жались друг к другу в уголочке. Дама с высокой причёской и в пышном платье обмахивалась веером, с тревогой оглядывая остальных. Темнокожий мужчина в одних лишь льняных брюках кидал на белых людей в форме — а тут их было трое — злой и затравленный взгляд. С невозмутимым видом подпирал стену аристократ — это было заметно по его высокомерному выражению лица и костюму с иголочки… Даже думать не хочу, кто это, из какого времени и какой гибели избежал.