Перешагнуть пропасть: Клан. Союзник. Мир-ловушка
Шрифт:
Станция Пелена.
Уровень с загонами для рабов.
Некоторое время спустя
Ну и что, куда двинуть в первую очередь? Разбираться с известной опасностью или чем-то неизвестным? Но случай все решил за меня. Я мысленно выругался и связался с командиром боевых групп.
– Кург, я же говорил не лезть в эти камеры, – резко высказался я.
– Это не мы, – сразу сказал он, –
– Понял, – ответил ему я и отдал новый приказ, – отходите к технической шахте, в сектор больше не суйтесь, держите его под контролем. Если кто-то увидит обнажённую девушку с голубоватой кожей, сразу же отступайте. Ни в коем случае не открывайте по ней огонь. Иначе она разнесет весь уровень. Все, я пошел. Начинайте отходить.
– Понял, – отрапортовал креат, а потом произнес: – удачи, глава.
– Угу, – буркнул я, – она мне понадобится.
И двинулся в нужную сторону, как раз туда, где ощущал метрическую матрицу воплощенной в живой лед стихии холода, стужи и мороза.
Вот и новый вопрос. Откуда ее смогли вытащить? Наверное, оттуда же, откуда и их подавители.
Так, я пробежал уже несколько десятков метров в нужную сторону. Ага, вижу того идиота, что ее выпустил. Похоже, это кто-то из местных, явно надеялся отвлечь на нее креатов, только вот он не подумал о другом.
Стихией невозможно управлять. Она реагирует на любое присутствие жизни. И первым, кого она заметила, стал тот идиот, что ее и выпустил.
Кстати, а откуда? Где ее держали? Не представляю такого помещения, ну, или что там это у них, в котором можно удержать подобное существо. На него даже их подавители не будут действовать. Ему не нужна ментальная энергия. Стихия ее сама вырабатывает, причем в огромных количествах.
Ладно, она уже где-то тут. Срабатывает предвидение. И я на максимуме своей скорости выбегаю из того переулка, в котором находился, параллельно запрыгивая на какую-то балку и забираясь вверх.
Стихия знает, чувствует, что ее кто-то ищет. У них есть некое подобие моего предвидения, но значительно более урезанное. Откуда оно взялось, не понятно. Но оно есть у всех, что у каменных големов, что у таких вот женщин из ожившего льда, что у огненной мошкары.
Радует одно, она не может меня обнаружить. Это я выяснил давно, ей меня нужно увидеть, как и обычному живому существу.
Черт, у нее же нет глаз, так нафига ей это? Но так и есть, к ней можно подкрасться сзади и нанести свой удар.
Зато она чувствует других. И скоро двинется в их сторону, если не сможет найти меня. Но пока она, зная, что я где-то здесь есть, избрала другую тактику. Бьет по площадям. Ей это не доставляет особых неудобств. Только знай, вырабатывай как можно больше ментальной энергии, и все.
Всегда пытался понять, они действительно разумные, вернее, приобретшие разум, или все-таки работают по каким-то стандартным схемам.
Ага. А вот и ты. Стройная обнаженная девушка. Идет прямо подо мной.
Придется рискнуть. Хорошо, что после нее мне встречались каменные големы, которых вообще иначе было не уничтожить. Этих-то можно разрушить, и пока они восстанавливаются, уже доделать работу, выделив их центр силы и закачав сам источник себе. Но для этого все равно необходимо найти брешь в ее ментальном поле, ну или метрической матрице. Так будет правильнее.
Подключаюсь к ее структуре. И ошарашенно замираю. Ни фига она не та, кого я встречал в мире Даага. Она только внешне похожа на те ожившие ледяные скульптуры. Это что-то новое и более совершенное. Или…
Теперь я, кажется, начинаю понимать. Я в мире Даага встречал лишь такие же виртуальные копии, как и весь тот мир. Ну или не копии, а их метрические образы, созданные с какого-то оригинала. А сейчас передо мною как раз тот самый оригинал и есть. То, с чего эту копию и сняли. И теперь у меня нет никакого сомнения в том, что эта стихия разумна.
И чего делать? Убить-то я ее могу. Но надо ли? И как проверить? Да просто поговорить и спросить, а что она собственно хочет?
Глупо. Ну да, глупо. Однако с чего-то же нужно начинать. Если мы с нею сможем договориться, то я хотя бы пойму, откуда она тут взялась и чего мне с ней делать.
Только вот как говорить со льдом? Наверное, так же, как и с любым другим неодушевленным предметом.
«Эй», – передаю я ей через нейросеть, ведь по сути я к ее метрической матрице уже подключился и вместо команд на ее изменения могу передавать и такие вот свои мысли.
Ледяная девушка, точнее скульптура, замирает. Осматривается, но не видит меня.
«Значит, слышишь», – констатирую я.
«Да», – раздается морозный ответ, и это, конечно, чисто субъективное, но меня как будто обдает волной холода.
«Слушай, не знаю, кто ты или что ты, – сказал я этой скульптуре, – но мы тебе не враги, по крайней мере до тех пор, пока ты не навредила кому-то из моего отряда».
«Враги», – приходит морозный ответ, и крышу, где я только что лежал, накрывает коркой льда. Только вот меня там уже нет. Я на другом здании.
«Хорошо, враги, – соглашаюсь я, – но почему?»
Статуя, похоже, с изумлением посмотрела в ту сторону, где я только что лежал. Она, видимо, полагала, что уже убила меня.
«Вы предали нас, схватили, когда мы согласились на мир, и после этого заточили меня в саркофаг удержания, где и продержали больше ста тридцати литаков».
«Чего? – удивленно переспросил я, – а один литак – это сколько? – И пояснил: – Ты прости, но я даже представления не имею о такой временной величине».
Статуя внизу замерла, и мне показалось, что она и сама удивлена.