Переспать на удачу
Шрифт:
Взяли по пластиковому стаканчику кофе и по шоколадке, как обычно. Присели в верхнем ряду. На сей раз, очередь признаваться первым принадлежала Филиппу.
– Филипп, что там у вас происходит, что прикопался к девчонке?
– Я? Я прикопался? Да она... Она знаешь что выкинула?
– Ничего я не знаю. За ней никаких нарушений не числится. Не знаю, о чем ты.
Он возмущенно затряс головой и воздел руки к небу:
– Конечно! Естественно! Я все выдумываю.
Майя выжидающе улыбнулась, похоже, сейчас
– На той неделе. Она меня заперла в аудитории.
– Что?
– Да! После последней пары.
– Ай, ай, ай... И вы, батенька, так и сидели до утра?
Он скривился:
– Издеваешься?!
– Что ты, как можно?
– а у самой улыбка до ушей.
– Издеваешься, - он покивал, - Нет. Я не сидел там до утра. Сама же потом и выпустила.
Майя хохотала в полный голос.
– Но ничего, я ей отомстил. Ага.
– Да?
– Вчера. Запер ее после пар в пустой аудитории.
– Какая жестокость...
Тут он добавил, хищно и победно сверкая глазами:
– Изнутри.
– Что?
– Что-что... Заперся я с ней...
– И...?
Вид у господина Рудинского был мечтательно-сыто-ностальгический, а глаза подернулись поволокой. На что Майя решительно качнула головой и сказала:
– Ну, я смотрю, тебе мои советы не требуются. Анализировать тут просто нечего. Но ты смотри, чтобы девчонку не обижал!
– Майя! Вот только глупости не надо говорить!
– Ладно-ладно. Тристан ты наш, с Изольдой...
– фирменная ехидная улыбка.
– Майка... Знаешь... Я никогда не думал, что это так... так...
Майя только рукой махнула.
– Расцвел кактус!
Он грозно свел брови, а потом рассмеялся вместе с ней.
– Ладно, Майка. Мне косточки перемыли. Скажи лучше, как у тебя?
– У меня...
Она на какое-то время ушла в свои мысли, и мысли, очевидно, не были неприятными, потому что женщина улыбалась.
***
С тех пор, как Сережа начал хоть как-то общаться с Владом, ей стало легче. Исчезла это выматывающая нервозность. Конечно, до нормальных мирных отношений, не говоря уже о родственных, было далеко, как до Луны. Но хоть не вражда. Хоть не надо переживать, что мальчик сорвется. Да и Влад... Да, он не подарок, но все равно нехорошо как-то. Теперь она не была против того, чтобы отец наладил отношения с сыном. Все-таки, Майя сама воспитывалась в традиционной семье, с совершенно определенными ценностями. И ей показалось правильным, что Влад хочет добиться доверия сына. А мужчина стал задерживать подольше, теперь за столом вместе сидели, правда, молча, но...
Ей импонировало то, что Марченков не пытается 'купить' сына, а ищет к нему пути. В один из вечеров, провожая его, она в первый раз вышла вместе с ним и прикрыла за собой дверь. Хотела поговорить с глазу на глаз.
–
Он остановился немного удивленный и честно, говоря, напрягся, не зная, чего ждать.
– Да?
– Я благодарна тебе...
– За что?
– он даже смутился.
– За то, что не предлагаешь Сереже деньги, еще какие-нибудь блага жизни... Что не пытаешься 'купить', короче.
Он грустно улыбнулся, протянул руку, касаясь ее щеки, и сказал:
– Я знаю, то, чего я хочу, нельзя купить, это можно только заслужить. И я знаю, что это не будет просто. Но я не отступлю.
И посмотрел на нее так...
А неделю назад Сережа приплелся в кухню со своими расчетами, у него никак не ладилось, так и жевал - одним глазом в записи пялился. И тут Влад попросил разрешения взглянуть, а потом указал сыну, где ошибка. Надо же, за столько лет еще что-то вспомнил. Сережа сначала в штыки, мол, да что ты... А потом проверил, и правда. Кончилось тем, что они с тарелкой оладьев засели на диване в гостиной. Шумели, спорили, доказывали. Оладьи закончились, Сережа прибежал в кухню за новой порцией и выпалил:
– Ты знаешь, ма, а предок-то ничего! Голова еще варит!
– и умчался обратно.
Мужики. Майя только улыбнулась, глядя из кухни, как эти двое склонились над исписанными листами, совершенно одинаковыми жестами таская с тарелки оладьи. А Влад вдруг поднял голову и посмотрел на нее, словно почувствовал. И столько всего было в его взгляде... В тот вечер она снова вышла к нему за дверь, и он ее поцеловал. И так теперь каждый вечер... Как подростки... Смешно...
***
– Майя Михайловна, что-то ты затихла?
Она спохватилась и покраснела.
– Эй... Мадам Сухова? Мы что... Краснеем? И есть за что?
– Иди ты!
– Таааак... Я просто нутром чувствую, что здесь махровый анализ назрел!
Он улыбался ехидно, глаза горели добродушным любопытством, он тормошил ее, Майя фыркала и отбивалась. Потом успокоился и спросил мягко:
– Майя, как ты?
– Хорошо, я хорошо.
Она ответила быстро и отрешенно, глядя куда-то в окно.
– Рассказать не хочешь? Мы же вроде для этого...
Тут Майя взглянула в глаза Филиппа, и он прочитал в них страх. Обыкновенный женский страх и неуверенность.
– Так! Быстро рассказала, что у тебя там! Он что, позволяет себе...
– Нет. Он ведет себя безупречно.
Филипп поднял брови в знак удивления.
– Он ведет себя безупречно, приходит в гости каждый вечер, - Майя замялась, - Знаешь, он смог добиться доверия Сережи.
– Хмммм...
– Да, именно так. Не пытался купить мальчика, а именно добился его доверия. Сын его принял, - Майя усмехнулась, - Теперь они прекрасно общаются вдвоем, без меня. Нашли точки соприкосновения на ниве матанализа.