Перестройка-2. Что нам готовит Путин
Шрифт:
Российский закон «О противодействии экстремистской деятельности» рассматривает как деяние, подлежащее его юрисдикции, «публичное заведомо ложное обвинение лица, занимающего государственную должность Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением». Отложим «заведомо ложное» в сторону -ложность или истинность обвинения устанавливает суд, и без услужливой подсказки законодателя. Симптоматично другое: чем вызвана эта норма, ставящая «лицо, занимающее государственную должность», в особое положение? Разве конституция РФ не декретирует равенства перед законом?
Понятно для любого грамотного человека, какую нагрузку, - юридическую и психологическую, - несет в себе эта норма. Вначале, искажая международное право, исключают из состава преступления
Как экстремизм российский закон, в частности, квалифицирует:
а) воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав или участия в референдуме, соединенное с насилием или угрозой насилия;
б) воспрепятствование законной деятельности государственных органов, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, сопряженное с насилием или угрозой насилия.
Я утверждаю и готов поддерживать свое утверждение в любом независимом суде: «абсолютное требование» Д.А. Медведева содержит все означенные выше признаки состава преступления. Оно воспрепятствует осуществлению гражданами их избирательных прав. Оно воспрепятствует деятельности государственных органов, избирательных комиссий, общественных объединений и иных организаций. В своей совокупности это дает все основания квалифицировать его как деяние экстремистского характера, направленное на насильственное удержание политической власти.
2011 г.
Уроки прошедших выборов
Я уже говорил, что российский закон о выборах президента разработан таким образом, что блокирует все демократические средства политической состязательности. Его нормы превращают выборы в фарс, в некое подобие спортивной тренировки, где конкуренту отведена роль не равноправного соперника, а спарринг-партнера. Тем самым кандидаты оппозиции из реальных претендентов на власть превращаются в «административный ресурс» действующей власти. Думский избирательный закон - такого же достоинства.
Согласно фундаментальному, основополагающему принципу демократии, народ как единственный источник власти формирует эту власть на выборах в акте прямого народовластия, т. е. совершенно свободно, не будучи ничем ограничен. Вынужден буквально вдалбливать: ничем не ограниченное волеизъявление народа - в этом и состоит суть «прямого народовластия». Именно в этом, анев самом факте выборов органов власти, как это угодно толковать чиновникам. Российские законы грубо нарушают этот принцип, отсекая от выборного процесса политические силы, которые представляют для действующей власти реальную угрозу, ограничивая право народа на свободу выбора. Тем самым они уже изначально, a priori делают любые выборы нелегитимными. Как бы скрупулезно ни выполнялись предусмотренные ими формальные процедуры. Зачем, скажите на милость, фальсифицировать ход выборов, когда можно сфальсифицировать закон, по которому они проводятся? Сфальсифицируй закон - и щеголяй себе астрономическими цифрами голосов народной поддержки. Даже если эта поддержка в реальности и составляет менее четверти голосов избирателей, имеющих право голоса. От умиления можно даже пустить скупую крокодилью слезу.
Власть аргументирует налагаемые ею ограничения экстремистским характером этих сил. Но, во-первых, это наглая и циничная ложь. Мы уже выяснили выше, что сущностным признаком экстремизма, согласно международному праву, является культивирование насилия и его методов. Пусть власть назовет политические силы, которые исповедуют идеологию насилия, ставят своей целью насильственный захват власти или насильственное изменение существующего общественно-политического строя. Нет в России сегодня таких сил. Даже марксизм, который Дмитрий Медведев в одном из своих выступлений причислил к экстремистским политическим течениям, отнюдь не рассматривает насилие как единственный способ перехода общества к социализму. Если г-н Медведев думает иначе, то это свидетельствует лишь о том, что с преподаванием общественной теории в alma mater г-на Медведева дело было поставлено из рук вон плохо. Революция, согласно марксизму, - это качественный скачок в развитии общества, прерывающий путь его эволюционного развития. Причем не в силу чьих-то субъективных пожеланий, как наивно полагает Медведев, а в соответствии с объективной логикой самого исторического процесса. Только и всего. Сам скачок еще ровным счетом ничего не говорит о том, какой характер он будет носить - мирный или насильственный. Это зависит от целого ряда конкретно-исторических условий. Роль «субъективного
Во-вторых, выборы на то и являются актом прямого народовластия, что народ в своих решениях не может быть связан ни с какими установлениями властей, ни с какими принятыми властью законами. Ибо его воля - это и есть высший закон (suprema lex). Не народ должен сообразоваться с законами, принятыми властью, а, напротив, принятые властью законы должны получить апробацию (одобрение) народа. И если политические силы, объявленные властью экстремистскими, выносят свою программу на суд народа, то какой же это экстремизм? Это и есть демократия в ее самом рафинированном, химически чистом виде. Народ как высший арбитр, как единственный суверенный субъект права на своей территории и решит, кто в данном случае экстремист - эти политические силы или чиновничий прайд, использующий жупел экстремизма в целях насильственного удержания власти.
Такова диспозиция, если смотреть на сложившуюся ситуацию глазами правовой науки. При этом меня совершенно не интересует, чем была продиктована в данном случае позиция властей - своекорыстием или правовым и политическим невежеством. Да, мне хорошо известно, что, будучи демократами от макушки до копчика, наша «политическая элита» мало что в этой демократии смыслит. Как, впрочем, и во всем другом, Но, как говорят ее заморские друзья, это ее проблемы.
Пользуясь своей монополией на законотворческую деятельность, российские «суверенные демократы» создали такую систему законодательства, которая делает их пребывание у власти вечным. Власть превратилась в «государство в государстве». Прикрываясь, как щитом, этой созданной ею системой законодательства, она навязывает обществу свою волю. На языке международного права подобное деяние квалифицируется как «насильственное удержание власти», составляя состав преступления, именуемого «политическим экстремизмом» (Шанхайская конвенция 2001 года «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом»).
Понятно, что обойтись совсем уж без оппозиции власть никак не может.
Это было бы слишком даже для российской «суверенной демократии». Поэтому к участию в политическом процессе, а точнее - в политической игре (термин не мой - именно нынешняя люмпенэлита смотрит на политику как на игру и называет не без основания игрой), допущены несколько партий, получивших официальную прописку.
Предлагаю присмотреться к ним поближе. Либерально-демократическую партию Жириновского сразу же отставим в сторону. Ее политическая физиономия - физиономия древнеримского бога Януса. Как, впрочем, и ее лидера, которому более пристало блистать на эстрадных подмостках, конкурируя с Хазановым и Жванецким, нежели состязаться на политической сцене. Не стану распространяться и о «Справедливой России» Миронова -она еще не успела в должной мере проявить себя. Поговорим о КПРФ как партии, позиционирующей себя в качестве принципиального противника нынешней власти. И если судить по ее политической программе, то так оно и есть. Однако сам же кумир КПРФ Ленин предупреждал, что о политической партии нужно судить не по тому, что она о себе говорит и пишет, а по тому, что она делает. Вот и последуем этому мудрому совету. Итак, какова политическая практика КПРФ? Я не намерен писать здесь ее историю. Ограничусь лишь некоторыми фактами политической биографии. Во избежание недоразумений оговорюсь, что никакой предвзятости у меня нет. Напротив, идеи социализма мне близки, и именно за социализмом - как ученый-обществовед я глубоко убежден в этом - будущее.
Каковы же эти факты?
Факт первый. Во время ельцинского переворота 1993 года КПРФ, имея самую сильную фракцию в Думе и пользуясь широкой поддержкой в народе, заняла позицию стороннего наблюдателя. Займи она иную позицию, исход путча был бы, скорее всего, иным, ибо, как выяснилось позднее, все у Ельцина и его банды буквально висело на волоске. На недоуменные вопросы рядовых коммунистов руководство КПРФ ответило: мы-де не могли поставить партию под удар. Жаль, что руководство КПРФ не обложило ее еще ватой, не позаботилось о том, чтобы ее ненароком не просквозило. Что ж, выказав лояльность, место в ельцинской Думе функционеры КПРФ себе обеспечили.