Пересядь на лицо
Шрифт:
Иван хотел было возразить, объяснить, что перерыв между трахами у него должен быть не менее получаса, а в идеале – более двух часов, – но не успел… Анна с щенячьим энтузиазмом принялась гонять во рту несильно обмякший член. Через секунд десять он стоял твёрдо и уверенно. Две минуты Анна самозабвенно саксофонила. Дзинь! Звон бубенчика. Ваня сжимается в экстазе.
Продолжая работать рукой, Анна подняла голову и обернулась назад, чтобы посмотреть на экран.
… оральных актов 2 из 100… + 1000 долларов… На вашем балансе 2000 долларов…
… Следующий
Тонкие чуткие пальчики выжимали остатки, извергаемые чудо-прибором.
– Сейчас еще три тысячи баксов сделаю и пойдем перекусим что-нибудь. У одного из игроков есть деньги! – резвясь, говорила Анна, вытирая рот краем пододеяльника.
– А почему не пять тысяч баксов? – осторожно съязвил озадаченный Иван.
Анна смотрела на Ивана с простодушным восторгом.
– Давай, Ваня, давай! Я смогу!
Иван набрал воздуха, чтобы объяснить распалённой Анне, что это так не работает.
– Понимаешь, это же не игровой автомат, это мой конец, моё начало, мужское при том. И он не рассчитан на такой режим эксплуатации. Я вообще не помню, чтобы кончал больше трёх раз за сутки. На хрена мне это было?
– Ты всё правильно говоришь, – легко соглашалась Анна, – на хрена тебе это было? А теперь у тебя мотивация есть.
– Так мне ж ничего не идёт с этого. Это вон тебе баланс пополняют. Ещё вопрос, у кого его убавляют. – стоял на своём Иван, натягивая на себя одеяло.
– Начислят, не гони. Надо, Ваня, надо! – отрезала Анна, стаскивая с Ивана одеяло.
Каждый следующий акт длился на одну минуту дольше предыдущего.
Глава 6. Шкатулка
Ещё после первого звона бубенчика, который раздавался в известных случаях, Симона прочла на мониторе холла те же сообщения, что видели Анна с Иваном. Не без зависти заметив начисленную Анне сумму, Симона сделала ещё одну попытку выбить из пищевого ящика пропитание. Погудев пару секунд, гастрономический автомат выдал заказ в самом наилучшем виде: свежеприготовленный омлет с кружочками говяжьей колбасы, с обжаренными томатами и перцами, посыпанный сыром пармезан, листьями петрушки, укропа и базилика на разогретом белоснежном блюде. Из холодильника с напитками Симона достала две маленькие бутылочки колы и бездушно смешала эту газировку с восемнадцатилетним односолодовым виски.
Симона сидела за большим обеденным столом, в той самой кухне-гостиной, где несколькими часами ранее произошла драка. На кремово-белой стеклянной столешнице стояла тарелка с недоеденным омлетом и жаренной колбасой, наполненный доверху стакан-рокс и бутылка из-под виски. Остатки благородного напитка едва покрывали выпуклое донышко. Даже сидя на стуле, Симону пошатывало. Она зажмурила один глаз, чтобы другим, прищуренным, поймать фокус на разбегающихся буквах. Из тех сообщений, которые ей удалось-таки прочитать, она поняла, что: Анна начала игру; за каждое выполненное задание начисляется большое количество баксов; эта парочка бьёт все рекорды по количеству оргазмов в час.
Через несколько минут
– Приветик, как дела? Чем ты тут занимаешься? – игриво спросила Анна. – Приятного аппетита, кстати!
– Я чем занимаюсь? – насупившись, ответила Симона. – Теперь моя очередь. И завтра я начинаю.
– Окей, будем работать по сменам. Шлюха №1. Шлюха №2. Ха-ха. – Настроение у Анны было великолепное, и вид назюзюкавшейся Симоны с фонарем под глазом ещё более забавлял ее.
Вскоре в гостиную приковылял и бледный Иван. Анна заботливо приготовила ему, набрав соответствующий заказ в автомате, килограммовый стейк почти прожаренной мраморной говядины.
– Он у нас сегодня поставил личный рекорд. Пять раз! – продолжала веселиться Анна. Стоя возле Ивана, она нарезала в его тарелке слегка розоватое в центре и пропечённое до корочки по краям мясо. – Скушай еще кусочек, – хозяйничала Анна, толкая ему в рот насаженный на вилку сочный ломтик. Иван вяло жевал.
Увидев, что Иван больше не ест, Симона осторожно поднялась со стула.
– Ты меня не проводишь? Что-то я себя неважно чувствую, – затягивая слова, обратилась она к Ивану.
Коридор длиною в десять метров обоим дался нелегко. Иван пытался опираться на Симону из-за того, что больное колено не давало использовать для ходьбы обе ноги, а Симону мотало по сторонам, и она искала опору в Иване, потому что координация её покинула.
Когда они кое как добрались до апартаментов Ивана, Симона дала крен вправо и затянула их внутрь. Выписывая кривые в полумраке, оба рухнули на кровать.
– Возьми меня сейчас, а завтра продолжим, – распластавшись на спине и развязывая халатик, томно сказала Симона.
– Ну давай, – неуверенно отвечал Иван, не понимая, возможно ли это в принципе после пяти раз с Анной. Встал, оберегая раненую ногу, и перешёл на диван раздеваться.
Симона вытащила из-под себя халатик и закинула его на кресло, колыхнув литыми грудями; приподнимая таз, стянула трусы до колен и, крутя ногами, как на велосипеде, пульнула их в видео панель; потом, голая, метала ноги и руки по кровати, отчего матрас тяжело ухал; потом потягивалась и извивалась; потом, мурлыча, гладила бёдра и грудь. Наконец, Ивану удалось протащить штанину через раздутое колено. Любое неосторожное движение отзывалось болью.
Симона притихла и лежала, раздвинув расслабленные ноги и откинув голову набок. От толстой шеи отделялся резкий подбородок. Иван стоял у кровати, заворожённый развалившейся перед ним, размякшей кучей мышц. В возбуждении он поставил одно колено на кровать, между ног Симоны, а второе никак не мог никуда пристроить из-за того, что, как только он прикасался им к чему либо, нестерпимая боль тут же останавливала его. Лечь на Симону ему так и не удалось. Он сел рядом с ней на кровать, нагнулся к её лицу и услышал ровное сопение. Иван провёл ладонью по щетинке на её лобке. Симона шевельнула пальцами во сне.