"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9

Ракитин Алексей Иванович

И принялась вести собственные записи.

…

Итак.

В конце января 1959 года, то есть через шесть лет после смерти Сталина и через четырнадцать – после окончания Второй мировой войны, группа студентов из УПИ отправилась в очередной лыжный поход высшей тогда категории трудности.

Собственно студентов в составе группы было пятеро – Игорь Дятлов, Александр Колеватов, Рустем Слободин, Зина и Люся. Юрий Дорошенко, Георгий Кривонищенко и Николай Тибо-Бриньоль были уже выпускниками, то есть инженерами, а самый старший участник похода Александр

Золотарев вообще работал инструктором на Коуровской турбазе.

(Примечательно, что вначале в поход отправились десять человек, но у Юрия Юдина случился радикулит, и поэтому из 2-го Северного поселка он отбыл домой.)

Я крупно написала фамилию Юдин и потом еще обвела ее.

…

Сначала всё шло по плану. Группа Игоря Дятлова поездом выехала из Свердловска в Серов, оттуда – в Ивдель, потом в Вижай, и наконец попутка, самая обычная телега, увезла их вещи во 2-й Северный поселок. Сами ребята шли пешком. В поселке они встали на лыжи и отправились в поход к Отортену, горе на Северном Урале, которая являлась основной целью маршрута.

В ночь с 1 на 2 февраля 1959 года Дятлов решил установить палатку на склоне горы с труднопроизносимым названием Холат-Сяхыл (в переводе означает «Гора Мертвецов»). Группа расположилась на ночлег.

Дальше – только домыслы и полная неизвестность.

Долгое время в Свердловске ждали сообщения о том, что группа Дятлова вернулась в Вижай. Не дождались. Начались поиски, и лишь спустя двадцать пять дней после случившегося на склоне Горы Мертвецов обнаружили палатку, разрезанную ножом, а в отдалении – мертвые тела. Двое лежали под огромным кедром, трое замерзли будто бы по дороге от кедра к палатке. От палатки тянулась цепочка человеческих следов, а возле кедра нашлись «следы человеческой деятельности» – костровище.

Следов насильственной смерти сначала обнаружено не было.

Я начертила на девяти страничках горизонтальные линии, написала сверху девять имен и фамилий. Теперь можно составлять досье. Но это завтра, а пока я приняла душ и улеглась в постель, прихватив с собой еще одну картонную папку. На этот раз – из тех, что были у Эмиля Сергеевича. Очередная надпись: Дело… скоросшиватель.

Ничего там подшито не было – в папке лежали тоненькие тетрадки с блеклыми обложками: почти зеленая, уже не белая, едва розовая… Это были дневники туристических групп и планы походов 1955–1957 годов, поход по Кавказу, Южный Урал, Чортово (таковы были правописательные требования) городище… Состав участников групп, занесенный в специально разлинованную таблицу, менялся, но две фамилии встречались повсюду: И.Дятлов (упоминался в основном как начальник групп) и З.Колмогорова (санитар, завхоз). Два раза встретилась и фамилия Тибо (без второй части – Бриньоль).

Пришел Шумахер, оценил незнакомый запах старых чернил (так пахло от маминых тетрадок отличницы, которыми бабушка потрясала перед моим «троечным» носом).

Я обняла кота, и мы начали читать вместе.

…

8. Дневник

10/II – 57 г.

Последний день сессии. Некоторые еще сдают экзамены, другие налаживают лыжи, запасают пленки, подгоняют снаряжение. Ведь сегодня ночью поезд понесет нас в далекие края!

Тут

запись прерывалась, что-то остановило автора. В походах, я знала от папы, туристы обычно ведут дневники по очереди, причем делают это почти все без особой охоты. Сразу видно женское письмо – оно выдает себя не только слабеньким карандашным нажимом, но и подробными описаниями, цитатами: «он сказал», «она ответила»… Мужчинам жаль тратить слова попусту: в основном они сдержанно сообщают, где в конкретный момент находится группа и каковы погодные условия. В лучшем случае – описывают привлекательность окружающего ландшафта. При условии, что его признали привлекательным.

Дневник, который я читала, не имел отношения к делу – но разве я знала, кто его вел?

…

В ожидании электрички плясали, пели, прыгали, ели конфеты. Грелись у одного рабочего в квартире, были свидетелями горя алкоголика и радости человека. До Свердловска доехали на двух электричках, весь поход сопровождался различными приключениями, интересными авариями, как, например, у Володи поломалось крепление, в ожидании, пока ремонтировали, девочки сочиняли на мотив бродяги: «Авария-а-а-а…»

Точно, была такая песня из индийского фильма с Раджем Капуром – «Бродяга». Абарая-а-а-а. Мама спела мне однажды частушку тех времен:

Радж Капур, Радж Капур,

Посмотри на этих дур:

Даже бабушка моя

И та поет «Абарая».

А запись эта, про аварию – явно женской руки.

В другой тетрадке – маршрут, расписанный по дням, с указанием цели и задачи похода (видимо, требовались спортклубом), подробные списки снаряжения. Тут же – картосхемы пути и чертежи, насколько я могла понять, какой-то печки, расчеты «в столбик» и чернильные рожицы. Кто их рисовал? Может, Дятлов?..

Всё это происходило за два года до страшной гибели его группы.

Открыла общую тетрадку в клеенчатой обложке. Карандашная надпись на развороте:

…

Дневник похода по Кавказу

(лето – осень 1957 г.)

Сначала восхищенные девушки подробно расписывают дорогу и свои от нее ожидания. Потом появляется размашистый почерк:

…

26 августа 1957 г.

Странная погода, впрочем, может, обычная для этих мест; невыносимая жара днем, довольно холодно ночью. Степь, бесконечная степь. Исторические места боев во время Второй мировой войны. На одном из полустанков – памятник-пушка павшим артиллеристам.

Скоро Сталинград. Здесь всё напоминает о прошедшей войне. Сохранились воронки от снарядов, братские памятники-могилы. Большой красивый вокзал построен в стиле героическом. У входа – скульптуры солдат, матросов – защитников Сталинграда. Вот и Волга. Поезд проходит в стороне от реки, лишь иногда показывается ее голубая гладь. Волго-донской судоходный канал имени Ленина. У входа – огромная скульптура Сталина. Поезд идет вдоль канала. Несколько белых, новых поселков, видимо, жители их – рабочие канала. А кругом сухая степь. Железная дорога, видимо, самое плодородное, удобренное место, поэтому вдоль ее с успехом растут тыквы, арбузы, да такие большие, спелые. И так без конца. Особых впечатлений нет. Ярко вспыхивают зарницы, ведь их видно здесь на сотни км.