"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
— Как на замену? Как со вчера? — поинтересовался Игорь. — Про Биенко только вчера и стало известно. Откуда тебя могли на замену отправить?
— Это вам стало известно вчера. А бумаги на отзыв его разрешения ещё пару дней назад оформили в Свердловске. Я должен, вообще-то, сейчас с Согриным быть. С его группой. Но мне предложили к тебе. У Согрина маршрут на пятнадцать дней. У тебя — на десять. Твой для меня удобнее. Я почему в поход-то иду. Опыт у меня есть. Большой. Я, если что, фронтовик, окончил Минский институт физкультуры, работал учителем. В пятьдесят четвёртом
Я слушал Золотарёва, испытывая сильное желание чисто по-детски закатить глаза, высунуть язык и сказать: бе-бе-бе… Просто… Ну твою мать! Ты посмотри, какой герой нарисовался. И жнец, и чтец, и на дуде игрец… Вот только что туристический нимб над башкой у него не светится. Сейчас прямо заплачу от восторга. И главное, на дядькино место претендует, то бишь на моё!
— Ух ты… — Дятлов покачал головой. — Характеристика, конечно, отменная. Да и Согрина я хорошо знаю. Если он тебя готов был в группу взять, это о многом говорит.
— Да. Не люблю хвалиться, но так и есть, — Золотарёв продолжал улыбаться, словно общение со мной и Дятловым доставляло ему неописуемый восторг. — Тут, понимаешь, какое дело: мне надо выполнить норму мастера спорта по туризму. А с твоей группой как раз самое то.
— Понимаю, — Игорь кивнул соглашаясь. — Просто мы на место Биенко вот, Константина взяли…
— Ого… Какой шустрый Константин. Интересно только, что о нём вроде в Свердловске не знают. А члены группы должны быть закреплены. Ты же в курсе, Игорь, — сказал Золотарев и перевёл взгляд на меня.
И вот, глядя на его фонтанирующую счастьем улыбку, я вдруг с удивлением осознал: а глазки-то у Семёна не улыбаются. Глазки-то у нас смотрят цепко, оценивающе. Может, конечно, дело в том, что я вроде конкурента для Золотарёва. А может, в чём-то другом…
— Ребят, ну, скоро вы там?! Грузиться надо, — из-за автобуса выглянул Дорошенко.
Рожа у Юрика была слегка помятая, но в целом уже спокойная. Видимо, вся злоба сошла на нет. А потом дурик меня вообще сильно удивил. Он в два шага оказался рядом со мной, схватил мою руку и энергично потряс её несколько раз.
— Ты это… Извини, Константин, что я о тебе плохо думал. Оказывается, ошибался. Ты, получается, парень честный, открытый. Сказал всю правду, как есть, хотя мог промолчать. И хорошо, что так сделал. Мы все выяснили. И Тибо тоже теперь понял свою неправоту. Имей в виду, если что, мы с тобой товарищи. Уважаю людей, которые за правду и справедливость.
Я еле сдержался, чтоб не поинтересоваться у Дорошенко, не идиот ли он. Нет, то, что Николай и Зина не уличили меня во вранье, это, конечно, спасибо. Может, подумали, что я ослышался. Хотя бредовая версия. Тем более, уж Зина точно знает, при каких обстоятельствах она мне про эти дурацкие кроки говорила. Если Тибо может сомневаться, что я брехливый мудак, то уж девчонка точно нет.
Но Дорошенко, конечно, тот ещё тип. Точно дурик. Сначала в драку кидался, поверив безоговорочно левому
— Ты кто такой? — Юрик с интересом уставился на Семена. Потом, практически сразу, не дожидаясь ответа, переключился обратно на Дятлова. — И что вы тут прячетесь, не пойму? Вещи грузить надо. Девчонки побежали на вокзал. Сказали, сейчас вернуться.
— Это — Семён, — Игорь кивнул в сторону туристического супермена. — Его вместо Славки прислали. Он из группы Согрина.
— Отлично! — Дорошенко тут же подскочил к Золотарёву и пожал ему руку. — Берём! У нас вон Юдин, между прочим, опять страдает. Что-то со спиной у него. Вдруг на 41-м окажется, что у Юдина ноги отказали…
Юрик хохотнул, намекая, мол, его слова надо расценивать как шутку.
— В принципе… Здравое зерно в этом есть… — Дятлов задумчиво уставился на Семёна. — Ладно. Идём. В Вижай пора выдвигаться. И без того график по швам трещит. Думал, 8 февраля уже вернёмся, но, похоже, придётся сдвинуться на пару-тройку дней. Хоть бы числа двадцать восьмого выйти…
Игорь махнул рукой, приглашая Семёна следовать за ним, а потом направился к остальным, чтоб заняться делом. Мы с Дорошенко переглянулись и тоже рванули за руководителем.
— Ты понимаешь, мы с Зиной вроде бы всё… но… Что-то непонятное со мной происходит. Вот как ты появился, осознал, не хочу, чтоб она дружила с кем-то. Может, не ушла-то она, эта любовь? А Коля, он парень нормальный. У него тоже всё не очень хорошо. Вот они, наверное, с Зиной и почувствовали родственные души друг в друге. Да я вообще не понимаю, чего это меня так накрыло. Мы с Тибо не первый день знакомы. Можно было просто поговорить. А это прямо злость такая неконтролируемая появилась. Я тоже извинился. Не по-товарищески себя повёл. В драку кинулся…
Юрик бубнил рядом со мной, но я его почти не слушал, задумчиво смотрел в спину Золотарева, который топал впереди. Не нравится мне этот товарищ. Вот хоть убей, не нравится. Что-то в нём… не так. Я задницей чую подвох. Но словами это объяснить не могу. Как и причину своей неприязни.
Попытался вспомнить бесконечные рассказы дядь Славы. Он ведь часто всех участников перечислял. Просто я, долбоящер, не слушал ни черта. Однако в голову никакой информации не приходило. Если дядька и вспоминал Золотарёва, то как-то вскользь. Тем более, Семён здесь, в Ивделе присоединился. Они могли и не знать друг друга…
— Так! Ребята! Давайте быстрее! — Блинов подгонял студентов, и своих, и дятловских. — Время! Сашка! Саша!
Не знаю, почему, чисто на автомате, я вскинул голову, среагировав на своё имя. Вернее, это, конечно, нормально, оно же моё, родное. Просто за эти два дня максимально привыкал к Костику. Прекрасно знаю, на подобных мелочах все и палятся как раз. Первое, что должен сделать человек, работающий под прикрытием, — отключить реакции на своё настоящее имя. Однако сейчас, наверное, из-за внутреннего напряжения, сам же это правило и нарушил.