Перевал Дятлова
Шрифт:
26 января.
Утром Сашка вскочил от холода и сказал, что у него уже была холодная ночевка. Мы с Зиной спали прекрасно. Сходили в столовую, стали затем собираться. Едем на машине. Пытались петь, рассуждали на абстрактные темы, а вообще было всем не жарко. Места были сначала неинтересные - горелый лес.
Вообще нам надо было на Северный 2-й, но дело шло к вечеру, и мы решили остановиться на 41-м в 4.30. Встретили очень гостеприимно. Остановились в бараке, где живут ребята. Вообще, здесь все живут вольнонаемные, женщин нет, кроме двух. Ребята все молодые, как заметил Игорь, есть даже симпатичные
Сначала разделились на две группы: одна смотрела картины, другая писала дневники, а Рустик с Колей рассуждали понемногу обо всем, о работе и т. д. Вообще мне нравятся эти ребята.
Большая разница между ними, окончившими институт Рустиком, Колей, Юрой, и нами. Все-таки у них суждения наиболее зрелые и умнее гораздо наших. Господи, я уже вообще не говорю о своих.
После кино все очень устали и захотели спать. С Зиной расположились на кровати с панцирной сеткой. Мечта. А ребята все на полу. Настроение плохое и, наверное, будет еще дня два. Зла как черт.
Еще три-четыре дня и…
27 января.
Температура -5. Тепло, лыжи катятся плохо. С утра собираемся - сегодня первый день движения по маршруту. Сейчас сидим и ждем лошади, чтобы на ней везти рюкзаки, а сами просто на лыжах. Фортуна нам улыбается.
Фортуна улыбается. Делает все, чтобы поскорее доставить к Горе Мертвецов.
Юрка Юдин заболел. Что-то с нервом ноги, в общем, радикулит, и он уезжает домой. Итак, нас остается в дальнейшем девять. Пока сидим и поем песни. Те ребята играют на гитаре, Рустик подыгрывает на мандолине. Прямо за душу берет. Это последнее место цивилизации, даже это не то, где мы видим таких людей. Вообще очень люблю гитару и обожаю всех музыкальных людей. А ребята все неплохие. Разговаривали с Огневым. Очень много он уже знает, и с ним интересно, сейчас он рассказывает о пути нашем и много такого.
Что мог знать Огнев о пути нашем?
Это, по-моему, наиболее интересный объект здесь на участке. У него такая длинная рыжая борода, хотя ему всего 27 лет, а выглядит он старше. А еще тут есть Валя, который хорошо играет на гитаре (многие играют) и про которого я шутя говорила, что он мне нравится. Сейчас большинство ребят сидят здесь и поют песни под гитару.
Вообще, кажется в последний раз услыхали столько новых хороших песен, но мы надеемся, что Рустик заменит нам в походе. Узнаем некоторые мансийские слова у ребят.
Дальше Люся столбиком записала мансийские слова и справа - перевод. По этой и предыдущей записи чувствовалось, что писать ей особо не о чем, но заполнение дневника позволяет находиться рядом со взрослыми интересными геологами. Как знакомо!
Первое слово: я - ручей
О Господи! Я - ручей. Ее и нашли-то в ручье, она пролежала там несколько месяцев, пока глубокий снег не сошел… важенка - самка оленя сохта - вожак нянь - хлеб юн - дом писаль - ружье атим - нету оли - есть сонь - правда ворхуш - медведь
Геологи знали много мансийских
Казалось, что дневник обрывается спонтанным всплеском интереса к языку манси. Я перелистнула - на всякий - пожелтевший листок в клеточку и увидела еще одну, теперь уже вне всякого сомнения, последнюю запись дневника. Это была очень странная запись - я поняла, что имел в виду Игорь Александрович, когда передавал мне Люсины заметки.
Сначала мне даже показалось, что это не Люсин почерк - мельче, непонятнее, сама запись куцая и обрывается на полуслове, а главное, карандашный нажим гораздо слабее. Будто Люся писала неохотно, ее более занимали какие-то другие мысли или… это писала не она? Приглядевшись, однако, убеждаешься в очевидном совершенном сходстве двух почерков, но запись все равно сильно выделялась по сравнению с предыдущими и с другими Люсиными дневниками.
28 января.
Утром в 8 часов проснулись под чей-то говор. Оказывается, это бубнили Юрка Кри с Сашкой Коле. Погода такая же теплая, как вчера (-5).
Позавтракав, часть ребят - Юра Юдин, Коля и Юра Дорошенко пошли в кернохранилище, откуда они решили набрать минералы для коллекции. Ничего, кроме пирита да прожилок кварца, в породе не оказалось.
Собирались долго: подгоняли крепления, мазали лыжи
На этом запись обрывается. Люся написала еще одно слово, но потом зачеркала его несколько раз. Слово было такое:
Затем
Что было затем, не знает никто. Я долго вглядывалась в пустые странички в глупой надежде, что они проявят для меня какие-нибудь таинственные буквы. Я даже пролистнула всю книжечку по листочку, но нашла лишь загнутый уголок предпоследней страницы.
Затем
20.
Без трех девять. Вадик дисциплинированно звонил в дверь, и я очнулась, чтобы открыть ее.
Он вошел торопливо, и мне показалось, будто он сейчас обнимет меня. Меня отшатнуло в сторону, я оказалась прямо напротив зеркала и увидела свое отражение. Сначала решила, что это кажется, но потом пригляделась, и мне стало дурно.
Кофточка была надета задом наперед, и маленькая фирменная мулька, которой полагалось быть на спине, зазывно торчала прямо под подбородком. А на спине наверное, виднеются растянутые следы грудей, - подумалось мне. И тут я вспомнила: работаю, не переодевшись, значит… о, нет!., я была у Дубининых, в таком виде, с этим дурацким ярлычком… Важничала, задавала умные вопросы…
– Ты видел это?
– спросила я Вадика.
– Что именно?
Я прекрасно поняла по его лицу: он видел.
– Почему ты мне не сказал, сволочь?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, - мужественно держался Вадик.
В сердцах стащила с себя злополучную кофточку и бросила ее на пол. Тут же прибежал довольный Шумахер, разлегся на ней и уснул.
Вадик, стараясь не глядеть не меня, прошел в комнату и включил телевизор. Уже неслись вопли болидов и возбужденный голос комментатора. Гонка началась, и я буду ее смотреть, несмотря на свое падение перед бывшим мужем и почти незнакомым милым семейством.