Перевернутая луна
Шрифт:
— Думаешь, переверты узнали о наузе? — спросила Наоки, когда они вернулись в ее комнату.
Тейн отправился в кухонную зону, наполнил электрочайник водой и щелкнул кнопкой. От Василия остались приличные запасы молотого имбиря. Целый матерчатый мешочек. Трупом занялась воздушная полиция, представлявшая интересы нейтральных вод. Профсоюз всё уладит, заявил Тейн.
— За перевертами всегда кто-то стоит, — буркнул ликвидатор. — Клановые вожди, основатели. Изредка — демоны. Нападение не обязательно связано с экспансией. Этого говнюка могли нанять.
—
— Его наняли.
— Кто?
— Это мне предстоит выяснить.
Наоки полезла во встроенный мини-холодильник и обнаружила там свежий апельсин. Интересно, как на борт медлительного дирижабля попадают свежие фрукты? Гибридная конструкция, на которой летели Тейн с Наоки, могла развить крейсерскую скорость, не превышающую ста пятидесяти километров в час. Наоки успела выяснить, что цеппелины этого класса созданы на основе легендарных «Эйрлэндеров», выпускавшихся британцами до того, как острова ушли под воду. То, что осталось от компании, приобрел Николай Черницкий, один из «эко-олигархов» Федеративных Территорий. Вероятно, он и доставку продуктов дронами организовал, причем в автоматическом режиме.
Вообще, с бывшими Советами в Утопии творились удивительные вещи. Когда случился мягкий апокалипсис, климатические изменения отразились на всех сферах российской экономики. В средних и северных широтах чуть ли не персики начали выращивать, а по югу ударили засухи, что привело к серии неурожайных лет. Убытки фермеров и агрохолдингов достигали сотен миллиардов рублей. Ростовская, Волгоградская области и Краснодарский край перестали быть ведущими сельскохозяйственными центрами.
Бесконечные катаклизмы сделали жизнь в распадающейся стране чрезвычайно опасной. Люди страдали от ливней, оползней и паводков, ураганных ветров и засух. Ради интереса Наоки отыскала забытые новостные сводки по Хабаровскому краю и обнаружила, что там были затоплены сотни деревень. Города тоже пришли в упадок. Влажность привела к обветшанию домов и коммуникационным проблемам. Вдобавок на Севере стала таять вечная мерзлота, что ударило по газовой и нефтяной промышленности. Резко подскочил процент смертности населения. Начались столкновения с мигрантами из Средней Азии.
И всё же Территории смогли объединиться и выстоять.
Потому что в других уголках планеты дела обстояли еще хуже. США изолировались, утратили роль политического гегемона, как это было в других срезах. Более того, Штаты сумели отказаться от культа потребления, упразднили денежную систему и начали выстраивать городские коммуны с распределением благ по принципу «социальной полезности». Гонка вооружений утратила смысл в этой реальности. Правительство стало децентрализованным. По сути, тот же Вашингтон был всего лишь одним из полисов с автономным самоуправлением. Нью-Йорк и Бостон перестали существовать. Как и Майами с Лос-Анджелесом. Кое-где начали возводиться «умные» поселения, в которых ресурсы распределялись компьютерными программами. По сути, искусственными интеллектами, хотя об этом прямо не говорилось.
Австралию охватили лесные пожары. Сидней ушел под воду. Новая Зеландия перестала привлекать долларовых миллионеров,
Потоки мигрантов.
Войны.
Пересмотры устоявшихся экономических моделей.
От всего этого волосы на голове становились дыбом. Наоки потратила на восстановление образовательных пробелов не так уж много времени, но того, что она откопала, было достаточно, чтобы вообразить масштабы бедствия.
Мягкий апокалипсис…
Как бы не так.
Федеративные Территории восстановились одними из первых. Кто рано встает, тому боги помогают. Впрочем, насколько успела сообразить девушка, геополитика в Утопии выглядела не так, как в ее родном слое. Правительства сконцентрировались на решении внутренних проблем, забыли про ядерное сдерживание и корпоративные войны. Зародившаяся в Штатах философия рационального потребления уверенно шагала по планете. Крупная промышленность пострадала в первую очередь — заводы и фабрики обложили такими налогами, что многим пришлось либо закрываться, либо радикально перестраиваться под меняющийся мир. Энергетический сектор отказался от ископаемого топлива. В Утопии практически не осталось работающих АЭС. На первый план вышли приливные электростанции, ветряки, ГЭС и солярии — целые «фермы» солнечных панелей, монтирующиеся в пустынных и степных регионах.
Запасов нефти в мире по-прежнему хватало.
Вот только «черное золото» было поставлено вне закона.
Ко всему этому трудно привыкнуть.
— Чай готов, — сказал Тейн.
Наоки выбросила в перерабатывающую урну апельсиновые корки и с благодарностью приняла кружку.
Да, перерабатывающие урны.
Еще одно технологическое чудо.
И часть общей концепции. Океаны нельзя засорять, свалки ничего не сжигают. Да и количество свалок резко уменьшилось. Экологи Земли-105 могли бы выбрать Утопию в качестве Мекки. Здесь все их идеи обрели статус нерушимых законов.
Наоки хорошо понимала, почему брат выбрал для жизни именно этот слой. После восстановления экономик и формирования нового миропорядка Утопия превратилась во вполне уютное и комфортное местечко. Экология улучшилась, атмосфера очистилась. Вещи перестали ломаться, их качество повысилось. В Утопии, чтобы выиграть конкурентную борьбу и получить налоговые льготы, корпорации были вынуждены непрерывно совершенствовать свои товары, повышая безотходность и сроки эксплуатации.
Меньше свалок.
Чище вода.
Переработка всего и вся.
— Что у нас по плану?
Тейн отвлекся от созерцания панорамы за ростовым иллюминатором. Похоже, ведун задумался о чем-то, прихлебывая чай из своей кружки.
— Покушаем, — ликвидатор всё еще смотрел на арктические просторы. — Надо подкрепить твои силы. И приступим к созданию профсоюзных камер хранения.
— Расскажи о них.
— Ты уже всё знаешь, — Тейн пожал плечами. — Обычно такие штуки наколдовывает бригада ведунов. Делают тайник, настраивают его и подключают к единой системе коммуникаций. Заказы поступают в письменной форме.