Перевернутая реальность – Простить, чтобы выжить
Шрифт:
«Меня надо уничтожить. Лучше я покончу с собой. Одна смертельная инъекция, и конец мучениям. Но где достать такой яд?»
Она вспомнила о своих подозрениях относительно Аркадия, о своей убежденности в том, что супруг обдуманно и намеренно пытается лишить ее разума, тогда как он изо всех сил старался помочь ей найти этот самый разум. Теперь Кира ощущала страшную вину перед мужем, ведь это была и его дочь.
«Как он может после такого жить со мной? Почему меня не посадили в тюрьму? Скорее всего, Аркадий скрыл от полиции подробности преступления. Дочери был годик, она пошла рано, и кто-то не доглядел за ней. Как я могла
Однажды Кира попросила Аркадия рассказать, как это произошло.
– Ты осталась с ребенком, напилась коньяка и почему-то решила поехать в Москву. Диана была во дворе, и ты…
– Не продолжай… Почему меня не посадили?
– Михаил дал показания, что ребенка переехала чужая машина на дороге возле дома и скрылась. Номера он не запомнил.
– Но у нас не спросили, как ребенок очутился на улице?
– Девочка была с тобой, выбежала прямо на дорогу. В это время на большой скорости мимо дома мчался «Мерседес»… Его искали, но, как ты понимаешь, бесполезно…
– Это ужасно, Аркадий! Как ты живешь со мной после такого?
– Я люблю тебя, и у нас скоро родится ребенок.
– Но я не люблю тебя! Не чувствую любви! Это мерзко! Ты для меня будто чужой человек. Отпусти меня, Аркадий! Я так больше не могу…
Он смотрел куда-то в сторону.
– Когда родишь нашу дочь, сможешь уйти куда захочешь. Это справедливо.
– Ты же знаешь, я не брошу ребенка.
– Это твои трудности, – произнес жестко Аркадий.
Глава 6
На следующий день Аркадий, как и обещал, повез Киру на кладбище, возле которого стояла небольшая церковь.
– Я хочу зайти помолиться.
– Я подожду тебя в машине, – кивнул Аркадий.
Кира удивилась. Впервые он отпускал ее одну. Впрочем, в церкви имелся всего один вход и выход. А машина Аркадия стояла напротив, поэтому он прекрасно видел всех входящих и выходящих из церкви людей.
В церкви царили полумрак и тишина. В сумрачной глубине мерцал большой крест, покрытый позолотой. Высокие окна, пронизанные лучами солнца, бросали причудливые тени на лики святых, изображенных на иконах. Кире показалось, будто она окружена кольцом бледных, смотрящих на нее лиц.
Она огляделась. На ее счастье, посетителей в церкви почти не было. Сейчас ей важно побыть одной. На душе лежал тяжкий грех, отмолить который она не сможет никакими молитвами до конца своих дней. Кира это хорошо понимала. Но боль была такой невыносимой, и Кира ощущала огромную необходимость покаяться перед иконами за то, что совершила. Ей казалось, она сойдет с ума от вины, которую носила в себе.
Теперь Кира осознала: потеря памяти – настоящее спасение. Ее внутренний мир превратился в осязаемый ужас. Любой человек, увидев сейчас Киру, пожалел бы ее, такое искреннее страдание было написано у нее на лице. Глаза, наполненные слезами, дрожащие руки и безумный взгляд выдавали ужасное горе.
Углубившись в боковой придел, она увидела красноватый свет. Устремилась к нему, как к спасению. Эта была тусклая лампадка, освещающая икону Божьей матери. Возле нее стопочками были сложены свечки. Трясущимися руками Кира взяла одну из них, зажгла и прижалась лицом к священной иконе, стараясь найти в ней утешение и поддержку. Колени у нее подкосились, и она опустилась на плиты пола. Ее глаза смотрели
– Ты тоже мать, поэтому знаешь, что нет мне прощения, да я и не прошу его. Такое простить нельзя. Помоги мне, верни мне память, пожалуйста. Пусть мой ребенок, которого я убила, попадет к тебе в Рай. Попроси Бога помочь ей снова родиться у меня. Я очень тебя прошу об этом. Если надо, чтобы кто-то умер, пусть это буду я! Аркадий вырастит дочку один. Возьми мою жизнь взамен той, что я отняла. Даю тебе слово, что больше никого и никогда не обижу, стерплю любые страдания и унижения… Я даже готова жить с Аркадием, хоть и не люблю его. Но если невозможно выполнить то, что прошу, пусть будет так, как ты решишь, Господи! Все, что со мной произойдет дальше, я перенесу легко. Потому что нет на свете большего горя, чем смерть ребенка.
Опухшая от слез, она покинула церковь. На душе стало легко, и ей совсем не хотелось идти на кладбище. Она подошла к машине.
– Отвези меня домой…
Он удивился, но не сказал ни слова. Кира тоже молчала. Звонок телефона прозвучал неожиданно громко.
– Да, слушаю, – лицо Аркадия напряглось. – Мне не очень удобно сейчас говорить, потому что я не один. – Он искоса взглянул на Киру, но та отрешенно смотрела в окно, абсолютно безразличная ко всему. – В розыске? Какой муж? Докторша говорила, у нее нет мужа.
Кира напряглась.
«О ком говорит Аркадий? Речь явно идет о женщине. Возможно, он не верен мне?»
– Так что я должен сделать?! – муж почти орал в трубку.
Кира вжалась в сиденье, не понимая, что происходит.
– Я хочу в туалет!
– Вот кафе. Иди быстрей, я подожду тебя в машине, – раздраженно отозвался Аркадий.
Кира зашла в кафе и прошмыгнула в сторону кухни. Открыла дверь и пересекла помещения насквозь, вышла с черного входа на параллельную улицу.
«И что теперь? Куда идти? Денег нет, я не захватила с собой даже найденные в сумочке пять тысяч. Быстрее соображай, – думала она. – Если меня сейчас поймают, я уже никогда не смогу выбраться из своей тюрьмы. У меня нет ни денег, ни документов. Меня зовут Валентина Иванчук».
Кира представила, как перешептываются у нее за спиной: «Смотрите, убегает от богатого мужа. Эта дура по-прежнему не помнит свое прошлое».
Она продолжала думать, пробираясь вдоль улицы. Иногда у нее кружилась голова, и тогда Кира останавливалась, опираясь на стену, переводила дыхание. В таком виде она больше походила на рожающую женщину. Уже несколько прохожих поинтересовались, не нужна ли ей помощь.
«Нужна, очень нужна! Но как вам объяснить свое состояние?»
Кира свернула за угол на другую улицу, продолжая двигаться, хотя тело настойчиво просило отдыха. Инстинктивно она понимала: стоит остановиться, пусть даже на несколько секунд, она тут же сядет прямо на асфальт и завоет от страха и неизвестности.
«Нельзя расклеиваться! Во что бы то ни стало надо уйти подальше от Аркадия!»
Она видела проезжающие мимо машины, и сердце сжималось от страха. Вдруг это машина Аркадия? Промелькнула мысль остановить авто. Но остановится ли кто-нибудь? «Сомнительно, – ответила она сама себе, увидев, каким встревоженным стало лицо мужчины, сидящего за рулем автомобиля. – Меня пошатывает, я выгляжу, как рожающая женщина. Живот у меня довольно-таки большой. Господи, хоть бы у меня не закрылись глаза!»