Переводы иноязычных тестов

Пушкин Александр Сергеевич

Жанна начинает скучать. Появляется испанский посланник, ее товарищ в годы ученья. [Она его ревнует]. Они узнают друг друга. Она грозит ему инквизицией, а он разоблачением. Он пробирается к ней. Она становится его любовницей. Она рожает между Колизеем и монастырем.** Дьявол ее уносит.

*** (25) Если это будет драмой, она слишком будет напоминать "Фауста" — лучше сделать из этого поэму в стиле "Кристабель" или же в октавах.

БРАТЬЯ РАЗБОЙНИКИ

1821–1822

Не стая воронов слеталасьНа груды тлеющих костей,За Волгой, ночью, вкруг огнейУдалых шайка собиралась.Какая смесь одежд и лиц,Племен, наречий, состояний!Из хат, из келий, из темницОни стеклися для стяжаний!Здесь цель одна для всех сердецЖивут без власти, без закона.Меж ними зрится и беглецС брегов воинственного Дона,И в черных локонах еврей,И дикие сыны степей,Калмык, башкирец безобразный,И рыжий финн, и с ленью празднойВезде кочующий цыган!Опасность, кровь, разврат, обманСуть узы страшного семействаТот их, кто с каменной душойПрошел все степени злодейства;Кто режет хладною рукойВдовицу с бедной сиротой,Кому смешно детей стенанье,Кто не прощает, не щадит,Кого убийство веселит,Как юношу любви свиданье.Затихло всё, теперь лунаСвой бледный свет на них наводит,И чарка пенного винаИз

рук в другие переходит.Простерты на земле сыройИные чутко засыпают,И сны зловещие летаютНад их преступной головой.Другим рассказы сокращаютУгрюмой ночи праздный час;Умолкли все — их занимаетПришельца нового рассказ,И всё вокруг его внимает:"Нас было двое: брат и я.Росли мы вместе; нашу младостьВскормила чуждая семья:Нам, детям, жизнь была не в радость;Уже мы знали нужды глас,Сносили горькое презренье,И рано волновало насЖестокой зависти мученье.Не оставалось у сиротНи бедной хижинки, ни поля;Мы жили в горе, средь забот,Наскучила нам эта доля,И согласились меж собойМы жребий испытать иной;В товарищи себе мы взялиБулатный нож да темну ночь;Забыли робость и печали,А совесть отогнали прочь.Ах, юность, юность удалая!Житье в то время было нам,Когда, погибель презирая,Мы всё делили пополам.Бывало только месяц ясныйВзойдет и станет средь небес,Из подземелия мы в лесИдем на промысел опасный.За деревом сидим и ждем:Идет ли позднею дорогойБогатый жид иль поп убогой,Всё наше! всё себе берем.Зимой бывало в ночь глухуюЗаложим тройку удалую,Поем и свищем, и стрелойЛетим над снежной глубиной.Кто не боялся нашей встречи?Завидели в харчевне свечиТуда! к воротам, и стучим,Хозяйку громко вызываем,Вошли — всё даром: пьем, едимИ красных девушек ласкаем!И что ж? попались молодцы;Не долго братья пировали;Поймали нас — и кузнецыНас друг ко другу приковали,И стража отвела в острог.Я старший был пятью годамиИ вынесть больше брата мог.В цепях, за душными стенамиЯ уцелел — он изнемог.С трудом дыша, томим тоскою,В забвеньи, жаркой головоюСклоняясь к моему плечу,Он умирал, твердя всечасно:"Мне душно здесь… я в лес хочу…Воды, воды!.." но я напрасноСтрадальцу воду подавал:Он снова жаждою томился,И градом пот по нем катился.В нем кровь и мысли волновалЖар ядовитого недуга;Уж он меня не узнавалИ поминутно призывалК себе товарища и друга.Он говорил: "где скрылся ты?Куда свой тайный путь направил?Зачем мой брат меня оставилСредь этой смрадной темноты?Не он ли сам от мирных пашенМеня в дремучий лес сманил,И ночью там, могущ и страшен,Убийству первый научил?Теперь он без меня на волеОдин гуляет в чистом поле,Тяжелым машет кистенемИ позабыл в завидной долеОн о товарище совсем!.."То снова разгорались в немДокучной совести мученья:Пред ним толпились привиденья,Грозя перстом издалека.Всех чаще образ старика,Давно зарезанного нами,Ему на мысли приходил;Больной, зажав глаза руками,За старца так меня молил:"Брат! сжалься над его слезами!Не режь его на старость лет…Мне дряхлый крик его ужасен…Пусти его — он не опасен;В нем крови капли теплой нет…Не смейся, брат, над сединами,Не мучь его… авось мольбамиСмягчит за нас он божий гнев!.."Я слушал, ужас одолев;Хотел унять больного слезыИ удалить пустые грезы.Он видел пляски мертвецов,В тюрьму пришедших из лесовТо слышал их ужасный шопот,То вдруг погони близкий тoпoт,И дико взгляд его сверкал,Стояли волосы горою,И весь как лист он трепетал.То мнил уж видеть пред собоюНа площадях толпы людей,И страшный ход до места казни,И кнут, и грозных палачей…Без чувств, исполненный боязни,Брат упадал ко мне на грудь.Так проводил я дни и ночи,Не мог минуты отдохнуть,И сна не знали наши очи.Но молодость свое взяла:Вновь силы брата возвратились,Болезнь ужасная прошла,И с нею грезы удалились.Воскресли мы. Тогда сильнейВзяла тоска по прежней доле;Душа рвалась к лесам и к воле,Алкала воздуха полей.Нам тошен был и мрак темницы,И сквозь решетки свет денницы,И стражи клик, и звон цепей,И легкой шум залетной птицы.По улицам однажды мы,В цепях, для городской тюрьмыСбирали вместе подаянье,И согласились в тишинеИсполнить давнее желанье;Река шумела в стороне,Мы к ней — и с берегов высокихБух! поплыли в водах глубоких.Цепями общими гремим,Бьем волны дружными ногами,Песчаный видим островокИ, рассекая быстрый ток,Туда стремимся. Вслед за намиКричат: "лови! лови! уйдут!"Два стража издали плывут,Но уж на остров мы ступаем,Оковы камнем разбиваем,Друг с друга рвем клочки одежд,Отягощенные водою…Погоню видим за собою;Но смело, полные надежд,Сидим и ждем. Один уж тонет,То захлебнется, то застонетИ как свинец пошел ко дну.Другой проплыл уж глубину,С ружьем в руках, он в брод упрямо,Не внемля крику моему,Идет, но в голову емуДва камня полетели прямоИ хлынула на волны кровь;Он утонул — мы в воду вновь,За нами гнаться не посмели,Мы берегов достичь успелиИ в лес ушли. Но бедный брат…И труд и волн осенний хладНедавних сил его лишили:Опять недуг его сломил,И злые грезы посетили.Три дня больной не говорилИ не смыкал очей дремотой;В четвертый грустною заботой,Казалось, он исполнен был;Позвал меня, пожал мне руку,Потухший взор изобразилОдолевающую муку;Рука задрогла, он вздохнулИ на груди моей уснул.Над хладным телом я остался,Три ночи с ним не расставался,Всё ждал, очнется ли мертвец?И горько плакал. НаконецВзял заступ; грешную молитвуНад братней ямой совершилИ тело в землю схоронил…Потом на прежнюю ловитвуПошел один… Но прежних летУж не дождусь: их нет, как нет!Пиры, веселые ночлегиИ наши буйные набегиМогила брата всё взяла.Влачусь

угрюмый, одинокой,Окаменел мой дух жестокой,И в сердце жалость умерлаНо иногда щажу морщины:Мне страшно резать старика;На беззащитные сединыНе подымается рука.Я помню, как в тюрьме жестокойБольной, в цепях, лишенный сил,Без памяти, в тоске глубокойЗа старца брат меня молил".

ОТРЫВКИ И НАБРОСКИ

I.

[ВАДИМ]

Вадим.Ты видел Новгород; ты слышал глас народа;Скажи, Рогдай — жива ль славянская свобода?Иль князя чуждого покорные рабыРешились оправдать гонения судьбы?Рогдай.Вадим, надежда есть, народ нетерпеливый,Старинной вольности питомец горделивый,Досадуя, влачит позорный свой ярем;Как иноземный гость, неведомый никем,Являлся я в домах, на стогнах и на вече.Вражду к правительству я зрел на каждой встрече…Уныние везде, торговли глас утих,Встревожены умы, таится пламя в них.Младые граждане кипят и негодуютВадим, они тебя с надеждой именуют…Вадим.Безумные! Давно ль они в глазах моихВстречали торжеством властителей чужихИ вольные главы под иго преклоняли?Изгнанью моему давно ль рукоплескали?..Теперь зовут меня — а завтра может вновь.Неверна их вражда, неверна их любовь,Но я не изменю***

II.

— Скажи, какой судьбой друг другу мы попались?В одном углу живем — а месяц не видались. Откуда и куда?— Я шел к тебе, сестра. Хотелось мне с тобой увидеться.— Пора. — Ей богу, занят был. — Да чем? — Делами, службой.Я, право, дорожу, сестра, твоею дружбой.Люблю тебя душой, и рад бы иногдаС тобою посидеть… Но, видишь ли, бедаНикак не съедемся: я дома, ты в карете— Но мы могли бы в светеВидаться каждый день. — Конечно! я бы могПуститься в [знатный] [свет]. Нет, нет, избави бог!По счастью, модный круг совсем теперь не в моде.Мы, знаешь, милая, все нынче на свободе.Не ездим в общества, не знаем наших дам.Мы их оставили на жертву [старикам],Любезным баловням осьмнадцатого века.А впрочем — не найдешь живого человекаВ отборном обществе. — Хвалиться есть ли чем?Что тут хорошего? Ну, я прощаю тем,Которые, пустясь в пятнадцать лет на волю,Привыкли [нехотя] лишь к пороху [да к] полю.Казармы нравятся им больше наших зал.Но ты, который в век в биваках не живал,Который не видал походной пыли сродуЗачем перенимать у них пустую моду?Какая нужда в том? — В кругу своем ониО дельном говорят, читают Жомини. —Да ты не читывал с тех пор, как ты родился.Ты шлафорком одним да трубкою пленился.Ты жить не можешь там, где должен быть одет,Где [вечно] не курят, где только банка нет***

III.

— Насилу выехать решились из Москвы.— Здорова ль, душенька?— Здоровы ль, сударь, вы?

*

— Смешно: ни надписи ни подписи — кому же?Вдове? не может быть! Ну, кто ж соперник мой?А! верно Сонюшке! смиреннице такой.Пора [ей] хлопотать [о муже].

*

— Ну, как живете в подмосковной?Что Ольга Павловна? — Мы ждали, ждали вас.Мы думали, ваш жар любовныйУж и погас[И с бельведера] вдаль <?> смотрели беспрестанно,Не мчится,Спешить бы слишком было странноЯ не любовник, а жених. А что ее сестра?– [Ей,] кажется, не скучно:Эльвиров с нею неразлучно. — Ага.— Вчера был здесь, сегодня ждем его.Так точно, от него. Что с вами? — Ничего.– [Ей богу,] сердце не на месте.— Пожалуй, милая, вот это письмецоТихонько подложи. — Кому?— Моей невесте. Да, Ольге Павловне — что смотришь мне в лицо?Не прямо в руки ей, конечно.Не проболтайся ж, друг сердечный.– [Ей богу, вас понять] нельзя.Она ведь знает вашу руку.— Да [письмецо писал не я].— Вот выдумали штуку! Хотите испытать — невесту? — Как не так.Мне? ревновать! избави боже. Я всё же не дитя, [а пуще] не дурак.— А что же? — Браслеты я купил — прикажешь, покажу.Вот Ольге Павловне обновка.А знаешь ли, что я тебе скажу:Дарю ее тебе, примерная плутовка.— Помилуйте, да мне — и думать я не смела.Мне совестно… я вся горю.Покорно вас благодарю.Я так… — [Послушай!] — улетела.***

IV.

[ПЕРЕВОД ИЗ К. БОНЖУРА.]

— Она меня зовет: поеду или нет?Всё слезы, жалобы, упреки… мочи нетОткланяюсь, пора — она мне надоела.К тому ж и без нее мне слишком много дела.Я [нынче] отыскал за Каменным мостомВдову с племянницей; пойду туда пешкомПод видом будто бы невинного гулянья.Ах!.. матушка идет… предвижу увещанья…А, здравствуйте, maman…— Куда же ты, постой. Я шла к тебе, мой друг, мне надобно с тобойО деле говорить…— Я знал.– [Возьми ж терпенье]. Мой друг, не нравится твое мне поведенье. — А в чем же?— Да во всем — во-первых, ты женыНе видишь никогда — вы как разведены….Адель всегда одна — [всё дома] — ты в карете,На скач[к]е, в опере, на балах, вечно в светеИли уже нельзя с женою посидеть? — Да право некогда…— Ты дома б мог иметьОбеды, вечера — ты должен бы представитьЖену свою везде… пора, пора исправитьПривычки прежние. — Нельзя ли сам собойОтвыкнуть наконец от жизни холостой?Я сделаю тебе другое замечанье…***

V.

Графиня (одна, держит письмо).

"Через неделю буду в Париже непременно"…. Письмо от двенадцатого, сегодня осьмнадцатое; он приедет завтра! Боже мой, что мне делать?

(Входит Дорвиль.)

Дорвиль.

Здравствуйте, мой ангел, каково вам сегодня? Послушайте, что я вам расскажу — умора…. Что с вами? вы в слезах.

Графиня.

Вы чудовище.

Дорвиль.

Опять! Ну, что за беда? Всё дело останется в тайне. Слава богу, никто ничего не подозревает; все думают, что у вас водяная. На днях всё будет кончено. Вы для виду останетесь еще недель шесть в своей комнате, потом опять явитесь в свет и все вам обрадуются.

Графиня.

Удивляюсь вашему красноречию. А муж?

Дорвиль.

Граф ничего не узнает. Мужья никогда ничего не узнают Месяца через три он приедет к нам из армии, мы примем его как ни в чем не бывало; одного боюсь: он в вас опять влюбится — и тогда…

Графиня.

Прочтите это письмо.

Дорвиль.

Ах, боже мой!

Графиня.

Нечего глаза таращить. Я пропала — вы погубили меня.

Дорвиль.

Ангел мой! Я в отчаянии. Что с нами будет!

Графиня.

С нами! с вами ничего не будет, а меня граф убьет.

Дорвиль.

Кто его звал? Какая досада.

Графиня.

Досада! вам досадно потому, что вам некуда будет ездить на вечер, пока не заведете себе другой любовницы (баронессы д'Овре, например. Несносная мигушка). (Передразнивает ее.) Видите, что вы чудовище: я гибну, а вы смеетесь.

Дорвиль.

Я не допущу его до Парижа, я поеду навстречу к графу. Мы поссоримся, я вызову его на дуэль и проколю его.

Графиня.