Переворот.ru

Маркеев Олег Георгиевич

— И за какую стаю вы, Андрей Ильич? Можете даже не отвечать. — Сергей слабо махнул рукой. — Нас огнём прикрыл спецназ ФСО, шесть здоровых лбов сейчас сторожат у дверей, жену вашу и дочку в тихое место вывезли… Да за одно то, что мы здесь сидим, а не снуем, как все, по подожжённому муравейнику, за одно это надо в ножки кланяться. Только «спасибо» не отделаться, вы же знаете. Отрабатывать придётся.

Злобин вышел на кухню, вернулся с пакетом сока и стаканом. Поставил на столик перед Сергеем.

— Пей. Это у тебя так стресс выходит.

Сергей выдавил из себя нервный смешок.

—

Волна мрачного отчаяния накатила на меня. Да, страна, рождённая в Беловежской пуще, уходит. Нельзя обманываться. Нельзя больше прятаться от реальности. Шансы на лучшую участь, открывшиеся в начале двухтысячного года спущены Путиным в унитаз. Эксперимент девяносто первого года завершается. Он с самого начала был обречён на неудачу. И спасать страну некому. Кроме нас, простых смертных. Ибо, наверху — одна пустота, одни «ходячие калькуляторы» и карточные клоуны, — вдруг выдал он без запинки. [78]

78

— цитата из книги Максима Калашникова «Война с Големом»,М.: «Аст», «Астрель», 2006.

— Бредишь? — с подозрением спросил Злобин.

— Цитирую вашего друга Токарева. — Сергей показал обложку книги.

— А я уж подумал, ты… — Злобин повертел пальцем у виска. — Кстати, странная книжка в таком доме.

— Книжка-то, фиг с ней! Мне странно, что тот моджахед славянского происхождения прямиком к автору направился. Не в «МК», не в «Коммерсант», не в любую ежедневную газетку, а в «Новую», которая раз в неделю выходит. И что самое интересное, Токарева на рабочем месте застал. Такое, знаете ли, приятное совпадение. Приходит заявитель, который в Москве никого не знает, и сразу попадает в объятия автора патриотических бестселлеров, с наработанными связями в ВПК.

— Я тоже об этом думал. Но, как сам понимаешь, у меня не сложилось спросить, как парень нашёл адрес. Не исключаю, его туда на машине подвезли.

В схеме Злобина целый блок был посвящён Токареву и его связям со штатскими и служивыми патриотами.

Сергей налил сок в стакан, придвинул к Злобину. Сам отхлебнул прямо из пакета.

— Как вас Игнатий Леонидович подвёз прямо к НИИ Коркина? — Он вытер рот ладонью.

Глаза Сергея Злобину не понравились. С такими лезут в драку, разрешив себе все.

«Жаль парня. Сгорит же», — подумал Злобин, болтая сок в стакане.

— Да, Серёжа, нас использовали втёмную. Глупо было бы, если посвятили во все тонкости вопроса, согласись. Я, как и ты, не сомневаюсь, что это жутко напоминает переворот. Об истинных целях, как и ты, могу только догадываться.

— И всё равно остаётесь в банке с пауками?

— Да, Серёжа, — чуть помедлив, ответил Злобин.

— Значит, расходимся, Андрей Ильич. Как вы думаете, на меня ваш домашний арест распространяется, или я мог спокойно отсюда выйти? Попал же чисто случайно. По знакомству, так сказать.

— И куда ты собрался, если не секрет?

— Есть идея прыснуть в банку дихлофос, пока пауки нас не сгубили слюнной лихорадкой. С них же станется, сбить массовые протесты массовой эпидемией.

Улыбка у Сергея получилась

совершенно безжизненной, как на посмертных масках, которых Злобин насмотрелся до одури.

— Серёжа…

— Андрей Ильич, вы что, не поняли ничего? Такой шанс бывает раз в жизни. В девяносто третьем я пацаном был и нифига в жизни не понимал. А сейчас учёный! Все видел, все знаю. И меня уже тошнит от этого! — Сергей сипло вздохнул. — Если они опять сцепились за власть, то она сейчас — ничья, понимаете? В коем-то веке они бессильны. Надо ловить момент.

— Революция? И ты в это веришь?

— Не верю, но хочу. Как с первой чеченской вернулся, так и хочу.

— Судя по глазам, отговаривать тебя без толку.

«Сдуру сунется на баррикады. А может, там именно таких и ждут? Черт, жаль парня. Что изменит, если скажу, что я знаю, ради чего затеяли этот бардак? Не поверит. Потому, что уже все для себя решил».

Злобин повернул голову к двери на секунду раньше, чем трижды, как условились с ФСОшниками, тренькнул звонок. Почти сразу же щёлкнул замок.

* * *

15:31 (в.м.)

Серый Ангел

Въезд на Старую площадь со стороны центра заперли двумя поставленными в ряд армейскими «Уралами». Плотный поток машин, гневно ревя клаксонами, уползал влево, на Маросейку. Осатаневшие регулировщики уже не огрызались, просто крутили полосатыми жезлами, подгоняя едва ползущие машины.

Отрезок вдоль фасада здания Администрации до поворота в Китайгородский проезд был чист, явно оставили для подъезда правительственных машин. Из Китайгородского проезда, как из Иерихонской трубы доносился гул двигателей и какофония гудков пробки, запершей набережную от Храма Спасителя до Краснохолмского моста.

С низким утробным рокотом прямо над их головами проплыл вертолёт. Клюнул тупым рылом и на бреющем полете пошёл к Зарядью.

Старший группы охраны сделал непроницаемое лицо. Распахнул перед Злобиным массивную дверь подъезда.

Злобин ожидал, что в здании Администрации президента будет царить аврал, как на давшем течь судне. К его удивлению, в коридорах висела гулкая тишина. Толстые стены не пропускали нервных вибраций, сотрясавших спёртый воздух города.

«Наверное, состояние тихой паники ещё не закончилось, — решил он. — Не флот, все-таки, и не армия. Бюрократы непуганые. Пока раскачаются, рабочий день кончится».

Игорь Дмитриевич появился в кабинете из потайной двери. Прошёл к столу, на ходу застёгивая пиджак и одёргивая манжеты белой рубашки.

«Рубашку сменил. Ещё бы лицо поменял. Помятое, словно пил неделю», — подумал Злобин.

Игорь Дмитриевич растёр морщины на пергаментно жёлтом лице. Вблизи было, что белки глаз подёрнуты красной сеточкой.

Он, не мигая, уставился на Злобина.

— Вы всегда так хладнокровны, Андрей Ильич? — спросил он.

— Нет, кровь у меня нормальной температуры. Тридцать шесть и шесть. Просто не вижу вокруг ни малейшего повода для беспокойства. Нас здесь не стреляют, газом не травят, толпа не прессует со всем сторон… Нормальная рабочая обстановка.