Переворот.ru
Шрифт:
— Я слышал, как кричала женщина!
— Сидите спокойно! — Максимов, мимоходом, толкнул его назад в кресло. — С Лизой ничего страшного не произошло. А тот, кто решил её попугать, сам испугался до смерти. Что вы на меня вылупились? Я ясно сказал: «до смерти»!
Максимов присел на угол стола. Автомат положил на колено, стволом к двери.
— У нас каждая минута на учёте, Моше. Будем профессионалами хотя бы на пороге смерти.
— Я не могу доверять человеку, не видя его лица, — почти по слогам произнёс Барон.
«Явный прогресс! — с удовлетворением отметил Максимов. — Безвыходное положение способствует взаимопониманию».
— К сожалению, Моше, это условие невыполнимо. Но я могу предоставить гарантии моей партнёрской надежности.
Он протянул
— У вас красивая дочь, Моше. Сколько ей сейчас? Шестнадцать? Уже взрослая.
— Я так и знал, что этим все кончится. — Барон не стал скрывать презрения.
— Вы меня не поняли, я не собираюсь шантажировать вас жизнью дочери. Ей уже один раз повезло, как сегодня повезло Лизе. Не стоит испытывать судьбу дважды.
Барон медленно поднял голову. Постарался сквозь тёмные стекла в глазницах маски рассмотреть глаза Максимова.
Странник
Сирия, Абу-Кемаль
май 2004 года
Городок, примостившийся к самой границе с неспокойным Ираком, накрыла звёздное покрывало ночи. От земли уже повеяло ночным холодом.
Они лежали на двойной «нейтральной полосе». Между Ираком и Сирией. И между группой моджахедов, засевшей в доме, и отрядом Сайерет Дувдеван [102] , готовящимся к броску с холмов.
Максимов зябко поёжился. Лежащему рядом напарнику, казалось, ничего не брало. Ни холод, ни близость опасности, ни предельный риск, практически на грани самоубийства. Зомби, что с него возьмёшь.
Максимов второй раз отрабатывал операцию «от имени Махди», и оба раза ему в обеспечение сватали пустоглазых полуроботов. Но он никак не мог привыкнуть к тому, что полуроботы повиновались любой чётко сформулированной мысленной команде. Вернее, они моментально ловили и исполняли мысленный образ, созданный в сознании командира, безошибочно и беспрекословно, словно их годами дрессировали по методу «дедушки» Дурова [103] .
102
— «Вишня» (иврит) — одно из контртеррористических подразделении армии Израиля, специализируется на операциях на арабских территориях. Отличается высоким профессионализмом личного состава и уровнем разведывательного обеспечения. Бойцы и приданные им оперативники получили прозвище «мистравим» за умение полностью вживаться в образ арабов, имитируя не только приёмы боевых действий вооружённых мусульманских формирований, но и привычки в повседневной жизни, характерные для жителей арабских стран.
103
— т. н. «сверхдрессировка» — уникальная методика, использующая элементы гипноза, в основу её положена трансляция мыслеобразов от дрессировщика к животному, а не подача команд на выполнение выработанных условных рефлексов. Так, для провокации агрессивной реакции у собаки необходимо чётко представить себе палку, а не имитировать атаку. Действенность «сверхдрессировки» была практически доказана её автором — великим русским дрессировщиком Дуровым. «Уголок Дурова» в Москве в начале ХХ века был местом встреч учёных, изучавших высшую нервную деятельность и искавших пути использования «психической энергии».
На самом деле все было проще. Никакой дрессировки, если не считать обычных тренировок в бое с оружием и без него. Просто для большей эффективности в голове у «зомби» основательно покопались шаманы в белых халатах. Из их сознания «вымыли» все лишнее. Ни воспоминание, ни случайно всплывший из подсознания образ, ни надежда
В бинокль ночного видения стена дома казалась вымазанной краской блекло-фосфорного цвета, а узкие проёмы окон отсвечивали черным антрацитом.
Максимов через плечо в бинокль посмотрел на гряду холмов в тылу. Ещё не видимая обычным зрением, на черными округлыми контурами занималась лунная заря.
«Пора. Скоро так рассветёт, что с такой подсветкой за спиной меня не снимет только слепой», — подумал Максимов.
Он убрал бинокль в карман. Достал очки с широкими стёклами. Стоило их надеть, как мир вокруг сделался пепельно-серым с яркими фосфорными всполохами. Он завертел головой, давая глазам привыкнуть к новому видению.
Подумалось, что сейчас то же самое проделывают «мистравим». Готовятся к штурму, ещё не зная, что их переиграли.
Идея выцепить заложника у арабов за час до выхода на исходный рубеж израильтян могла возникнуть только в больной голове. Так считал Максимов. Вслух, правда, ничего не сказал. Даже безумные приказы рекомендуется исполнять. Ну, разве что, несколько творчески их переосмыслив, увеличивая шансы остаться в живых.
Махди, или кто-то там ещё, скрывавшийся под этим именем, играл в свои мудрёные игры. Наверно, собирался утереть нос и тем, и другим. Или получить свой гешефт в торге. Кто его знает? Судя по заданиям, он поставил перед собой цель стать не просто лучшим в этом регионе, где террор сделался отхожим промыслом, а тайная война — повседневной рутиной, нет, этот Махди явно хотел, чтобы его считали богоподобным: вездесущим, всесильным и беспощадным. В результате, пришлось ждать трое суток, пока Моссад не перепроверит информацию и не забросит в район группу «мистравим».
Группа израильтян вышла к объекту со стороны Ирака, возможно, что не обошлось без «технической поддержки» американцев. Или не без их молчаливого согласия на пролёт вертолётов израильского спецназа в зоне ответственности американских войск. Получалось, что Махди утирал нос ещё и Дяде Сэму.
Честно говоря, Максимову был по душе идея сработать за гранью риска, сотворить невозможное, заставив обмереть от зависти профессионалов тайных войн. Только одно было плохо. Жизнь заложницы в сверхсложных пасьянсах интересов становилась величиной ничтожно малой. Не дороже жизни суслика, угодившего под ноги дерущимся слонам. Максимову открытым текстом выложили суть задания: «Только выдерни её из-под носа «шуриков». Остальное — не важно. Пусть увидят пустой схрон и гору трупов. Сбей с них гонор, пусть знают, что есть круче их».
«Шуриками» куратор операции называл израильтян. Бог его знает, почему.
Последний взгляд на светящийся циферблат часов.
До пролёта спутника-шпиона, к которому привязывала свои действия группа израильского спецназа оставалось пятнадцать минут. Значит, минут через десять штурмовая группа начнёт выдвигаться на рубеж атаки.
Максимов легонько тронул напарника за плечо. Большим пальцем указал в тыл: «Прикрой!»
«Один прикрывает тыл от израильтян, двое страхуют у дома, четвёртый отрезает подступы к дому от соседей. Пятеро против семи в доме и двух десятков в тылу. Блин, Махди, ты фантаст, нафиг!»
Он выровнял дыхание и впился взглядом в фосфорную стену дома. Смотрел до тех пор, пока внутри не рассосалось чувство препятствия. Дом, со всеми его затхлыми лабиринтами, где на каждом метре темноты притаилась смерть, перестал существовать как источник опасности. Сделалось легко, когда все по плечу и ничто не сможет тебя остановить. Когда просто встаёшь и действуешь, не думая, что можешь проиграть. Потому что игры кончились. Началась сама жизнь.
Лишь тогда он, шурша камешками, ящерицей сполз в тёмную расщелинку. По ней можно было на четвереньках выйти к дому на бросок, не изнуряя себя переползанием.