Перевозчик душ
Шрифт:
– Глаза и правда привыкли! Все видно, почти как днем, – вслух прокомментировала Клава, с интересом открывая резной сервант и доставая из него статуэтку в виде Гарпии. – Что это за уродина? Неужели кому-то нравится? Кто вообще здесь живет?
– Понятия не имею, – стараясь говорить тише, ответил Игнат. Собственно, он почти и не врал – о перипетиях жизни соседей он узнал только из их ночных семейных сцен за последнюю неделю.
– А, ну да… – Клава вспомнила про отмычки и поставила женщину-птицу на место. – Давайте быстрее! Ой, смотрите, какая классная табуретка! Крутится! – с детским восторгом она взгромоздилась на фортепианную
Игнат молча скользнул в следующую комнату. Детская. Совершенно обычная, уютная детская. Вот кроватка Ярика в виде машинки, на пледе, покосившись, сидит Чебурашка и укоризненно смотрит на Игната. Письменный стол, шкафчик; на комоде коллекция паззлов. Подойдя поближе к столу, взломщик увидел большую открытую раскраску, рядом рассыпанные карандаши. Картинка была не закончена: половина машинки Вспыша раскрашена, половина – нет. В кабине – человечек в шлеме. «Гоньщек Ярик» – подписано снизу. Игнат приподнял страницу: под ней, видимо, от глаз строгой матери была спрятана мятая обертка от шоколадки. Будто Ярик только что сидел здесь, но вскочил, чтобы сбегать за чем-то на кухню. Неожиданно почувствовав приступ жалости, Игнат перешел в крайнюю комнату.
Это была спальня родителей. Идеально натянутое покрывало на кровати, педантично расставленные на комоде мелочи. Дорогие занавески, навсегда запахнувшие окно.
Нигде никого не было. Заглянув на кухню, в ванную и туалет, Игнат уже уверенным шагом исследовал территорию. А кого он, собственно, ожидал здесь увидеть? Соседи же сказали: все погибли, все… Ощущая гремучую смесь из совершенно некстати накатывающего щемящего сочувствия, неловкость за глупый взлом чужого имущества и желание поскорее уйти, он с раскаянием пошел в гостиную за Клавой. Забрать эту странную девчонку, запереть пустую квартиру – и забыть про все, как про очередной дурацкий сон.
Зашел в комнату и остолбенел.
Рядом с роялем стояла высокая худая женщина лет тридцати. Ровной спиной, аккуратно убранными волосами и острыми чертами лица и тела ее силуэт напоминал балерину прошлого века. Не моргая, она смотрела прямо на Игната.
Наташа! – мелькнуло в мозгу у взломщика.
– Не трогайте ничего в моей квартире. Я хочу, чтобы все осталось так, как было, когда мы уезжали – хорошо поставленным голосом попросила Наташа.
Переведя взгляд от отвлекшего ее Игната и оперевшись рукой на крышку, она продолжила читать какой-то документ, похожий на медицинскую справку. Черты лица в полутьме рассматривались плохо, но ее тоска, казалось, передавалась телепатически. Немного потрясывающейся рукой женщина положила справку на рояль, взяла стоящую рядом фарфоровую чашку и сделала глоток, чтобы успокоиться. Несколько капель напитка выплеснулись на чистейший пол.
Клава сидела на подоконнике и листала коллекцию монет в тяжелом альбоме. Никакая женщина ее не беспокоила.
– А зачем мы сюда пришли? – спросила она, увидев Игната.
Тот не мог ответить. Мелкая дрожь овладела его желудком и коленями. Он стоял в оцепенении и не знал, как себя повести.
– Витюшина коллекция… – грустно улыбнулась Наташа, взглянув на альбом в Клавиных руках. – Он так искал эту медную копейку 1917 года, последнюю монету Российской империи… Ездил в Питер специально, в Пскове ему тоже предлагали… Но они все были поддельными, вы знаете… Только в фонде Русского музея есть такая монетка, стопроцентно подлинная…
– Поставьте!
– Всегда хотела это сделать! – Клава подпрыгнула и уселась на крышку рояля, довольно закинув нога на ногу. Приземлилась прямо рядом с женщиной, задев и опрокинув ее чашку. Игнат видел, как полупрозрачная жижа растекается по крышке рояля и ощутил, как холод жидкого азота растекается у него по спине.
– Что вы сделали?! Перестаньте, это… Поднимите чашку!
Клава осмотрелась по сторонам и с подозрением поинтересовалась:
– Какую чашку?
– А вы их много вокруг видите? Вы не чувствуете, что ли? Вы жопой сели в чай!
– Какой чай? – еще более настороженно поинтересовалась Клава и спрыгнула с рояля аккурат на ногу Наташе. Та не шевельнулась.
– Прекратите! – зашипел Игнат. – Ведите себя…прилично! Вы нам мешаете!
– Вы сами меня позвали! – возразила Клава. – Но я с радостью уйду.
– Уходите! – Он проводил негодующим взглядом быстро исчезающую в дверях спину девушки и обернулся к Наташе.
Ее не было.
***
Вернувшись в свою квартиру, Игнат 20 раз отжался. Где-то он слышал, что это самый быстрый способ сжечь образовавшийся адреналин. Помогло плохо.
Что она читала, эта жуткая женщина? Он представил бумажку в трусящихся руках Наташи и, вспоминая детали, снова и снова пытался прочитать, что на ней написано. Неожиданно для самого себя увидел, как буквы в его воображении складываются в слова и выстраиваются рядами. Со страху он фактически сфотографировал собственным зрением каждую деталь в руках призрака. По отдельным фразам он уже мог понять, что это была справка о смерти. О смерти Ярослава Горова.
Первым стремлением Игната было прекратить читать и прекратить думать об этом. Он так и сделал. Вышел на улицу, чтобы проветрить голову. Ночной свежий ветерок хорошо рассеивал смятение. Игнат наматывал круги вокруг дома. Лучший способ избавиться от навязчивых состояний – усилием воли переключить свое внимание на что-то другое.
Ну и что тут думать? Тикать из этой странной квартиры сегодня же. Найти другую. Да, если честно себе признаться, он уже привязался к этим соседям и их мрачной истории. Но чем он мог им помочь? Надо не о покойниках заботиться, а о собственной отъезжающей кукухе… Он уже не только слышит, он уже видит усопших своими родными глазоньками. Он поддерживает беседу с ними, сопереживает их не самой веселой истории. Уезжать надо. Записываться на прием к специалистам-мозгоправам.
Но что-то смущало. Игнат вновь представил волевой силуэт Наташи и невольно восхитился этой «балериной». Она совсем недавно потеряла сына, она была просто в отчаянии, но не позволила себе эмоций… Соседка, кстати, говорила, что скандалов у них в семье никогда не было, что семья очень интеллигентная. А слышал он каждую ночь совсем другое…
Погодите, картинка не складывается: как она могла читать справку о смерти Ярослава, если сама разбилась вместе с ним? Ведь соседки же говорили – автокатастрофа. Хотя о чем он… Все, что он сейчас видел в пустой квартире – это всего лишь игры разума, им нельзя доверять, по ним вообще если и можно сделать какой-то вывод, то только о том, что Игнат окончательно слетел с катух.