Переяславская ночь

Костомаров Н. И.

« Переяславская ночь».

Трагедия.

Перевод с укр. Александра Корсунова ( А. Корсуна).

Так освободился народ русский из-под ига польского египетского.

В Украине славной нашей

Раньше было тяжко, страшно,

Было некому спасать,

Господу молитвы слать.

Только Бог нас не забыл,

Украинцев наделил...

Радость ныне, скрылась смерть:

Некому нас одолеть!

Действующие

лица:

Францишек Любомирский, переяславский староста.

Анастасий, священник.

Семен Герцик.

Петро Корженко.

Опанас, его племянник.

Чужестранец ( Лысенко).

Еврей Авраам.

Зацвилиховский, польский офицер.

Марина, сестра Лысенко.

Казаки, переяславцы, польские жолнеры.

Хор.

Действие происходит в 1649 году в городе Переяславе накануне Светлого Господнего Воскресения.

Сцена I.

Петро, чужестранец.

Петро

Так это правда, что ты мне поведал?

Чужестранец

Или Днепр у вас так широко разлился,

Что вести с берега того доходят,

Как из Московии?.. Всё Заднепровье,

Как гром его ударил, запылало.

С лугов, из нор выходят гайдамаки;

Пастух меняет на копье свой посох;

Забросил пахарь ниву – все орала,

Серпы идут на войсковое дело;

Садятся, наконец, и старики.

И женщины, и дети казаками

Вдруг сделались. Бегут все то и дело

Скорее к гетману, ужасным войско стало

Для неприятеля. И лях с евреем

Не знают, где б найти им скрыться место.

Везде, и на Подоле, на Волыни

Все огороды вытоптаны: всюду

Избили старост, выгнали солдат

Поместья взяли силой, а в церквях

Вдруг стало некому свершить богослуженья,

Вокруг же казаки одни, они

В пустынных храмах Бога прославляют.

Петро

Недаром уповают все на Бога!

Он милосерд; хоть строго и накажет,

А всё-таки вдруг смилуется снова.

Чужестранец

Об этом вы вестей не получали?

Петро

Что, человек, сказать тебе! И рад бы

В Господне царство, только не пускают

Грехи! Что может наш народ несчастный?

Как проса в поле, так и ляхов нынче!

А те, кто мог сопротивляться им,

Ушли или убиты, лишь остались

Седые старцы, женщины да дети,

А так же и предатели. Нашлись бы,

Наверно те, кто б на врагов поднялся,

Да только всё проклятые забрали:

Ни пики, ни ружья, ни карбованцев…

Что делать? Где надежда наша, сила?!

Чужестранец

(показывает на

грудь)

Здесь наша сила!

( Показывает на небо).

Там надежда наша!

Я человек бывалый; много видел;

Немало бед и сам познал, и бедствий:

Вот, глаза правого недостаёт, и правой

Руки, и здесь, в натруженной груди,

Две пули всажено...

Хотя золотом всего меня обвесь,

Оно мне не придаст того значенья,

Как эти раны, через них могу

Любому украинцу разъяснить:

Смотри и знай, что своему я роду

Служил, как и другие; ты, мой брат,

Служить вот так же должен! Я скажу

Тебе, мой государь: вы всё скулите,

И сетованьям вашим нет конца,

А высвободитесь, – и нет в вас силы.

Вы ждёте, кто заступится за вас!

Тогда вам хорошо решать да спорить!

Пускай чужие насмерть ради вас

Стоят, а вы кричите: « Слава! Слава!

Нет ляхов, разгромили мы всех их»!..

Хмельницкий наш собрал большую силу

И рад помочь всем нашим горожанам;

Но только он к тем посылает помощь,

Кто сам подняться может. Посмотри,

К примеру, в Каневе… Я сам всё это видел.

Петро

Да, расскажи, что было там и как.

Чужестранец

А вот как: видишь, всё в субботу это было,

На Масленице. Ляхи и евреи,

Напившись, вечером гуляли много,

А ночью, пьяные, – где кто упал, там лег.

Ударил колокол в час полуночный глухо;

Огонь повсюду яркий разгорелся.

Шумит кругом, разноситься везде;

« Врагам погибель»! – эхом отдалось.

Те ляхи, в ком ум здравый оставался,

Услышав шум, скорее собрались;

Оповестили старосту. Проклятый

И в городе-то не был: веселился

В монастыре, откуда супостат

Прогнал монахов, что б ввести папистов.

Пока очнулись, глянули – телами

Наполнены все улицы; а войско

Всё разбежалось; только разобрались,

Мушкеты с пушками загрохотали, -

Настало время. Завязалась свалка!

И часа не прошло, – уж русским гибель

Совсем настала. Староста назад

Вернулся, высылает кастеляна:

« Им объяви, что я их всех прощу

И обещаю милость; только пусть

Сдадутся». Только это исполнять стал,

Как, не успев заговорить, замолк он!

« Как умирать, так все умрём! – вскричали

В единый голос все, – хоть режьте нас,

Казните, но погибнем казаками»!

Взбесившись, староста велел за это

Всех растерзать, всех резать и терзать: