Переяславская Рада (Том 1)
Шрифт:
– А ты, отче, не всех, шляхту не жалей, – посоветовал гетман.
– Никому не дано права монастырям и церквам обиду чинить. А кто руку на них поднимет, на того кара божья и тому благословения своего не дам вовеки.
Это оказывалось тяжелее, чем переговоры с ханом. Под кожей на скулах ходили желваки.
– Добро, отче, все растолковал мне, перед церковью святой склоняю свою многогрешную голову и беру грехи казачества своего на себя...
Коссов разгладил седую холеную бороду.
– Мало этого, сын мой. Универсалы выдать обязан, чтобы прекратили своевольничать в
– Что? – Хмельницкий смотрел в глаза митрополиту.
– Не будет делу твоему моего митрополичьего благословения, – сказал тот твердо, и видно было, что на этом будет стоять.
– Универсалы пишут. Список твой еще вчера получил.
...Знал гетман, какие толки вызовут эти универсалы. Возвращаясь с надворья, после того как проводил митрополита до самых саней, вынужден был признать: сделать всех вольными казаками нельзя. Да и было ли у него, в сущности, такое намерение? Но раздумывать обо всем времени не было. Его ждали Лисовец, Выговский и Капуста. Устало откинулся в кресле.
– С послами короля переговоры вести буду сам. Ты, Лаврин, утром поезжай в Переяслав, там буду их принимать. Нынче же шли, Иван, гонца в Чигирин. Татарским мурзам быть в Переяславе на этой неделе. Пусть ляхи видят – договор у нас с ханом, чтоб он подох, крепкий. Разговор с панами один будет: войску коронному на Украине не стоять, панам в места расположения полков наших не возвращаться, а главное – затянуть переговоры, проволочить время... Нам время теперь – как воздух, хоть бы год какой перебиться. – Говорил не им, самому себе. – Один год. Оружие добыть, пушки, дать лето покойное селянам, чтобы хлеб сняли, пожили в достатке...
Вспомнил беседу с Коссовым, взглянул на универсалы, которые держал в руках есаул Лисовец. Подумал: «Не больно-то поживут. Теперь начнется».
Выговский перехватил взгляд гетмана.
– Всех, Богдан, в реестр не впишешь, кому и поле пахать, и хлеб сеять, и подати платить...
– Тебя послушать, так панов из маетностей выгонять не стоило?
– Не так думаю, – обиделся Выговский, – сразу все не сделаешь.
Державу свою созидать – дело весьма заботное...
– Как поп говоришь, Иван. – А сам знал: придется пойти на то, чтобы закрыть глаза и заткнуть уши. – Большая забота у нас. Добытую волю отстоять, в новых битвах одержать полную победу. К тому будем стремиться, чтобы самим в своем краю быть хозяевами.
Начал подписывать универсалы.
Выговский предложил:
– Не пора ли сейчас по универсалу отпустить часть казаков по домам?
Воротятся посполитые в села, будет кому хлеб сеять, собирать, казне гетманской облегчение. Как иначе такую армию прокормишь?
– Мысль твоя совсем негожа. Войско по домам не распущу. Недалеко заглядываешь, пан писарь. Войне не конец.
– Сами оружие не кинут, – отозвался Лаврин Капуста.
– И то верно, – подхватил гетман. – Полкам дать отдых. Мыслю я всю Украину на полки разбить. Подать на обывателей наложить, чтобы своими средствами содержали те полки.
– Уведомляют из Варшавы: канцлер Оссолинский в предстоящих переговорах будет
Выговский развел руками.
– Десять тысяч! Слыхал, Лаврин? Не бывать такому. И если с этим королевские послы в Переяслав приехали, пусть возвращаются... Деньги нам, браты, нужны дозарезу. Деньги. Одним чиншем да податями не обойдемся. Если бы где в долг взять.
– Может, митрополит из своих одолжит?
Неясно было – шутит Лаврин Капуста или действительно советует обратиться к Коссову.
– У него дождешься, – отмахнулся Хмельницкий. – Погоди, пройдет время, еще у нас потребует, чтобы возместили ему убытки за войну...
– Мыслю, с митрополитом в согласии жить – польза немалая.
Отношения с Коссовым – больное место гетмана, и Выговский умело задел его. Видел, как перекосилось лицо Богдана. Чувствовал, что восстанавливает против себя Богдана, но не мог отказать себе в удовольствии сделать это замечание.
Генерального писаря раздражало все: и то, что так широко начал шагать гетман, и то, что одним мановением руки отодвинул его в сторону, поставил ниже Капусты и Мужиловского. А где все они были, когда только все начиналось? Под Желтыми Водами кто подсказал гетману, как лучше действовать? Не Капуста. И не Мужиловский, – тот отсиживался в своей усадьбе, читал латинские книги, умащал усы благовониями...
Выговский знал: Коссов все сделает, лишь бы свалить Хмельницкого.
Вчера ночью был у него. Генеральный писарь припомнил беседу с Коссовым и как-то сразу успокоился. Митрополит, судя по всему, человек дальновидный.
В свое время можно будет на него опереться. Ведь вот, хотел или не хотел Богдан, а все же это он, митрополит, так расставил западни, что не угодить в них гетман был не в силах. Небось, подписал все универсалы... – И, чтобы показать независимость свою, свободное обхождение с гетманом, генеральный писарь сказал с усмешкой:
– Замешкались мы тут, гетман, а пани Елена уже не знает, что и подумать там, в Чигирине.
Хмельницкий встрепенулся. Пристально посмотрел на Выговского. Решил: правда, пора в Чигирин. Перед глазами возникло лицо Елены.
...Смеркалось. Есаул Лисовец стоял на крыльце. Рядом Пшеничный держал в руках гетманские универсалы. Лисовец скороговоркой объявлял:
– Монастырю Флора и Лавра гетманский универсал на послушенство.
Подошел монах, протянул руку. Пшеничный ткнул ему универсал. Лисовец вызывал дальше:
– Шляхтичу Себастиану Снятинскому универсал гетманао неприкосновенности особы...
Поодаль толпились любопытные.
– Что раздают? – спросил кто-то сзади.
Ему насмешливо ответили из толпы:
– Землю.
Спрашивавший стал пробираться поближе. В толпе смеялись. Потом замолчали, слушали внимательно.
– Шляхтичу Сигизмунду Красовскому универсал гетмана про послушенство.
– Мещанину Федору Ткачуку универсал гетмана про послушенство...
Брали гетманские универсалы, прятали глубоко за пазуху, торопливо протискивались через толпу, пряча глаза, точно несли краденое.