Перейти грань

Стоун Роберт

Весь день, пока «Нона» призраком скользила по океану, оставляя за собой лишь легкую струю, он ждал, когда наступит время телефонного разговора. Слабые и неуловимые порывы воздуха изредка накатывали ленивые волны. Привалившись к мачте, посреди штилевого безмолвия, он все яснее видел перед собой Энн, ее прелестные формы и линии. Браун испытывал нетерпеливое и тревожное влечение к ней. И ему не хотелось выходить из этого состояния. Он убеждался, что в море самые сильные чувства и самые острые ощущения рождаются

в себе самом.

Ему показалось странным, что он так реально ощущает присутствие жены рядом с собой. «Это губительно», – подумал он. Во Вьетнаме он, обуреваемый желанием, провел много одиноких дней, но никогда оно не преследовало его с такой силой и не было таким всепоглощающим. Он подозревал, что за этим кроются слабость и страх. Они пришли с погодой, штилем и малярийным хамсином. Чтобы уйти от этих мыслей, он стал думать, что же скажет Энн.

33

Энн стояла в спальне у камина, когда зазвонил телефон. Она бросилась к аппарату.

– Милый?

– Да, – сказал он, – это я.

Все время ожидания ей хотелось спросить его, может ли он угадать, что на ней надето. Она спросила.

– Можешь?

Последовавшая за этим тишина была слишком долгой и мучительной. Она предположила, что он смущен, и тоже почувствовала себя неловко. «Все вышло как-то глупо», – подумала она.

– Я откопала ту старую черную кожаную юбку, в которой ходила, когда мы были на флоте. Ты помнишь ее?

– Конечно, – сразу ответил он.

– Правда? Она нравилась тебе?

– Да.

– Да? Да – значит, нравилась?

– Ты была в ней умопомрачительной.

– Я и сейчас такая, – проговорила она. – Мне это видно в зеркале.

– Я мало что могу поделать с этим, Энни, отсюда, где нахожусь.

– Где? – спросила она. – Где ты?

– Ну-у, – протянул он, – согласно последнему спутнику на десяти градусах сорока минутах северной широты и двадцати одном градусе шестидесяти минутах западной долготы.

– Что? – переспросила она и сползла на пол, чтобы найти точку на карте. – Что ты там делаешь? Ты же в Сахаре.

– Здесь кругом вода, Энни. Насколько хватает глаз.

– Хорошо. А ты не введен в заблуждение?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Браун.

– Знаешь, был такой известный киносюжет. В фильме с Хамфри Богартом. О том, как он вместо моря оказался в пустыне. И он говорит там, что его дезинформировали.

– Да, – сказал он, – я помню.

– Ты уверен, что знаешь, где находишься? Ты делал привязку по солнцу?

– Да, – ответил он.

– О Боже, – выдохнула она, – как мне хочется оказаться рядом с тобой. Я думаю, что ты впереди всех в своем классе. Ты побеждаешь.

– Дорогая, мы в открытом эфире, – предупредил Браун. – Я не хочу облегчать задачу другим соревнующимся.

Мне кажется также, что мы не должны переходить на личные темы.

– Извини, Оуэн.

– Ничего. Но какое-то время у меня был великолепный западный ветер. Я неделю не убирал спинакер. Я не мог упустить такую возможность.

– А не лучше ли тебе было находиться западнее островов?

– Все в порядке, Энни. Пока все идет хорошо.

– В самом деле? – Она старалась, чтобы голос звучал весело. Его предостережение задело ее за живое.

– Да, – заверил он ее. – Все просто великолепно.

– Я так рада. И так завидую тебе, Оуэн, что меня тянет на всякие проделки, вроде выпивки и вызывающих одеяний. Я буду хулиганить.

– Угомонись, – увещевал ее Браун. – Мы не соблюдаем установленный порядок в эфире и ведем себя нескромно.

– Плевать, – ответила она.

– Ты невозможная женщина. Я смотрю, тебе море по колено.

– Тебе правда нравится моя кожаная юбка?

Он промолчал.

– Извини, малыш, – попросила она. – Я забылась. Всего на момент.

Он ответил не сразу.

– Телефонные разговоры в море обладают странным свойством, тебе не кажется? Они неестественны.

– Да, – согласилась она. – Они странные, и от них одно расстройство.

– Вот именно. Так оно и есть.

– Я хочу сказать, – продолжила она, – что в некотором отношении они словно бы заставляют думать, что ты находишься рядом. Как будто бы мы вместе. И я сетую на то, что делаешь ты. А ты сетуешь на то, что делаю я. Все та же старая история.

– Я уже не раз собирался связаться с тобой.

– Правда? Господи, как бы мне хотелось оказаться рядом с тобой. На что это все похоже?

– У ночи тысяча глаз.

– Ты должен звонить мне всегда, как только тебе захочется этого, Оуэн.

– Я не знаю, как с этим быть.

– Не знаешь?

– Я не думаю, что это хорошая идея.

Вдруг ей пришло в голову, что он, возможно, обижен на нее из-за каких-то ее недоделок. Она попыталась найти подходящее объяснение тому, что он говорил ей.

– Почему?

– Я должен идти без связи, Энни. За исключением особых случаев. Это дорогое удовольствие. У нас могут быть неприятности с Федеральной службой связи.

– Ты высыпаешься? – спросила она. – Может быть, ты мало спишь?

Она вдруг поняла, что Оуэн прав насчет морской связи. Разговор был странным, не приносил удовлетворения и был открыт многим ушам. Слова делались плоскими, а мертвые паузы между ними наполняли подозрительность и ощущение вины. Любой, даже самый маленький необдуманный всплеск эмоций давал пищу для Бог знает каких размышлений. А телеграфная краткость могла хорошо прикрывать ложь или непонимание.

– Да, дорогое удовольствие, – проговорила она через минуту.