Перезагрузка или Back in the Ussr книга 1
Шрифт:
– Не мандражируй, все нормально будет, - успокоил меня Костя.
– Ты, главное, сразу пузырь доставай, Михалыч всегда разговорчивее становится, как водяру увидит. А уж после первой ты хоть веревки из него вяжи. Я с вами пить не буду, мне особо у Михалыча светиться не резон. Товар заберу - и аревидерчи...
В этот момент с той стороны черного хода раздался шум, дверь распахнулась, и из сумрачного проема показалась усатая голова с всклокоченной шевелюрой.
– Здорово, Костян!
– просипела голова.
– Ты уже здесь... А это кто с тобой?
– Привет, Михалыч!
'Ремонт обуви' находился на нижнем этаже Дома быта. У Михалыча имелся свой закуток, оборудованный прессом и еще каким-то станком непонятного назначения с торчащим внутри ботинком. От общего коридора он отделялся простой фанерной дверью. У окна, большие стекла которого были заклеены изнутри газетами, притулился стол на тонких металлических ножках с облупившейся черной краской, накрытый клетчатой клеенкой. На этот стол я сразу и выставил бутылку 'Посольской', отметив, что глаза Михалыча тут же забегали.
– Ну что, может, сначала за знакомство?
– предложил я.
– А че ж, можно...
– Ты только, Михалыч, выдай мне товар, и я побегу, а вы тут хоть до завтрашнего утра сидите, - вклинился Костя.
– Где у тебя пакеты?
Михалыч открыл маленьким ключом шкафчик, больше смахивающий на сейф, из внутренностей которого извлек свернутые в рулон пакеты. Положил на стол, развернул. Пакеты были сделаны на совесть, казались крепкими, каждый с матерчатыми ручками, сверху обклеены пленкой, а под пленкой - разные картинки. Один пакет ослеплял белозубой улыбкой Муслима Магомаева, с другого пронзительно глядела какая-то симпатичная женщина, не иначе актриса, на третьем были изображены 'Жигули' 6-й модели...
– О, ВАЗ-2106! Новая модель! Круто... Эти я тогда толкаю по пятнадцать, окей? Так, сколько всего пакетов... Десять? Отдаешь, как обычно, по трехе, и как обычно, под реализацию? Ну все, бывайте! Беседуйте тут, и ни в чем себе не отказывайте.
Спровадив Костю, Михалыч подошел к шкафчику и извлек из него нехитрую закусь: порезанное ломтиками сало с розовыми прожилками и полбуханки черного хлеба. Молча нарезал хлеб большими кусками, налил водки каждому из нас по половине граненого стакана, поднял свой:
– Ну... Меня зовут Василий Михайлович, можно просто Михалыч.
– А я Сергей.
– Тогда за знакомство.
Осушив свой стакан, занюхал корочкой хлеба, подождал, когда я допью свою водку, и пока гость закусывал, налил по второй.
– Так чего хотел-то?
Пришлось повторять то же самое, что я рассказал Константину при нашей первой встрече. За время моего повествования Михалыч успел налить по третьей, после принятия которой кончик его носа порозовел, а глаза заблестели.
– Понятно, а какие расклады тебе Костя предложил? Угу, ясно... Как я и думал.
В бутылке содержимого оставалось где-то на треть, когда Михалыч решительно поднялся и убрал початую 'Посольскую' в шкаф-сейф. Туда же отправил недоеденное сало. Затем смахнул с клеенки хлебные крошки, сел, сцепив натруженные пальцы в замок.
– Андрюха, я Костяну еще не говорил, говорю тебе... В общем, решил я завязывать с пакетами. На кусок хлеба с
Глава 17
Светало уже в четвертом часу утра, да еще на Пензу навалилась жара, поэтому даже с открытым окном я просыпался не позднее шести. Уже в такую рань марево нависало над городом и готовилось выжать соленую влагу из человеческого организма. На рассвете того дня, когда я должен был вновь идти к Михалычу, осваивать азы пакетноделательного искусства, меня посетила мысль относительно здорового образа жизни.
В прежнем времени я периодически посещал 'тренажерку', да и с учениками любил погонять мячик после уроков. Здесь же, пока адаптировался, о занятиях спортом как-то и не задумывался, не до того было. А накануне вечером, принимая душ, отметил, что на Валиных харчах оброс жирком. Постройнеть не помогала даже работа грузчиком, все же я таскал мешки с картошкой не с утра до вечера, а два-три раза в день.
И вот, глядя, как рядом в постели сопит моя любимая женщина, подумал, что не мешало заняться хотя бы бегом, пока погода позволяет. Экипировки для занятий спортом я в квартире Валентины не замечал, значит, нужно будет купить обычные кеды и треники подешевле, чтобы не напрягать семейный бюджет.
Свои мысли я озвучил за завтраком, состоявшим из омлета и чая с бутербродами.
– Погоди, я сейчас, - сказала Валя, поднимаясь с табуретки.
Она минуты три рылась в шкафу, и наконец извлекла оттуда тренировочные штаны.
– Ну-ка, примерь.
Я натянул 'треники', которые вроде бы пришлись впору. Правда, коленки отвисали, ну да что ж теперь, в это время костюмы от 'Адидас' носят только спортсмены да состоятельные люди. Ни к тем, ни к другим мы не принадлежали, хотя, судя по Валиному достатку, могли рассчитывать на утверждение в среднем классе. Наверное, она могла бы достать для меня импортную экипировку, но я такого расточительства позволить не мог.
– А вот еще майка, подойдет?
Простая темно-синяя майка тоже на меня налезла без проблем. Сошлись во мнении, что осталось только приобрести кеды. На кроссовки, которые в 1975-м считались заграничной диковинкой, я даже не рассчитывал.
– На вот, пять рублей вроде должно хватить на кеды, в свободное время пробежишься по магазинам. Кстати, завтра Ленка приедет, поживет на каникулах недельку. А потом они с курсом едут в Среднюю Азию на какие-то раскопки. Я ей уже написала про тебя...