Перезагрузка
Шрифт:
Костян повернул голову к Милене, манерным движением откинул длинные черные волосы со лба и облизал губы острым розовым языком.
– Теперь я займусь тобой, девочка, – сказал он.
Мила была уверена, что он изнасилует ее. К сожалению, она ошиблась. Было бы гораздо лучше, если бы Костян просто изнасиловал ее. Но, похоже, он получал истинное удовлетворение, пуская в ход кулаки, а не член.
Год назад ей здорово досталось, но так, как сейчас, ее не били никогда в жизни. Она даже представить не могла, что могут так бить, что может быть так больно. Она кричала, извивалась
И все-таки Миле повезло. Она потеряла сознание уже после пятого или шестого удара. Выпала из отвратительного мира в спасительную бесчувственную тьму.
Голоса появились в ее голове не сразу, постепенно, прорвались сквозь оглушительную, грохочущую боль, напомнив о том, что она до сих пор, к сожалению, жива.
– Как ты думаешь, прямо здесь помрет?
– Черт его знает. Не хотелось бы. Как мы ее тогда отсюда вытащим? Резать на куски придется и по частям… Кровищи по колено будет, отмывай потом.
– Вадю заставим отмывать. Натворил дел, идиот, вот пусть он ее и режет. Пусть сам разделывает свою невесту. Надо ж, так засветиться.
– Ладно, пока не засветились. Если мы эту телку удачно закопаем, все обойдется.
– А может, сжечь ее?
– Нет, ты что? Знаешь, сколько вонищи будет? Говорю тебе – закопать, только поглубже. И лучше разные куски в разных местах. И зубы все надо выбить. Я читал, что трупы по зубам опознают.
– Ее искать будут, сто пудов тебе говорю. Их в этом "Кенгуру" с Вадей тыщу раз видели. Выйдут на него, вот точно тебе говорю. Фоторобот сделают, в розыск объявят.
– Вадю придется убрать.
– Совсем?!
– Ты что, долбанулся? Как мы без него? Внешность ему изменим, спровадим подальше из города. Полгодика посидит взаперти, а там, глядишь, все забудут.
– Ладно, что-нибудь придумаем…
Мила попыталась открыть глаза, но свет взорвался в мозгу осколочной гранатой, заставил желудок мучительно сжаться и извергнуть содержимое.
– Опять блюет, – резюмировал один из голосов. – Все уже здесь провоняла. Зря ты ее так отмудохал, Костик. Ни то ни се теперь – и своими ногами пойти не сможет, и помирать никак не подохнет.
– Ладно, Алекс, извини. Не удержался… Надо было душу как следует отвести. Если бы я ей по полной не навешал, то все бы Ваде досталось. А так его только чуть-чуть. Наказал, чтоб в следующий раз умнее был.
Да… Если Вадика – чуть-чуть, то как же тогда ее… Мила пошевелилась, попыталась облизать распухшие, саднящие губы. Не получилось – язык был сухим, как деревяшка.
– Пить… – едва слышным шепотом.
– Слышь, она чего-то говорит.
– Пить, говорит.
– Дать ей?
– Дай. Чего ж не дать. Пивка возьми холодного – быстрее в себя придет.
– А потом она этим пивом снова нам все заблюет.
– Слушай, а давай ей по вене дозу пустим. Небольшую, чтоб только кайф поймала и в себя маленько пришла. Она ведь сейчас просто никакая, ты ее даже напоить не сможешь, у нее вся морда разбита.
– Давай, хорошая мысль! У тебя чего есть?
– Омнопон, пара ампул.
– Заныкал-таки, хитрожопый? Ладно… Стекло – классно, варить не надо.
Голоса удалились, через пару столетий вернулись снова, теперь к ним добавились осязательные
– О, гляди как встряхнулась. Смотри, кайф ловит. Может, нам тоже ширнуться по маленькой?
– Я те ширнусь! – голос Костяна. – Сказал же, еще раз узнаю, что ты колешься, притопчу на месте!
– Ладно, ладно, Кость, я так… Пошутил.
– Шутник, блин… Смотри, глаза открыла.
– Как себя чувствуешь, девочка? – спросил Алекс.
– Плохо… За что вы так меня?..
– Ты не в курсе?
– Нет.
– Врешь, маленькая дрянь, – губы Алекса надменно скривились. – Не люблю, когда врут, запомни это. Я разговариваю с тобой, с ничтожной, недостойной мразью, хотя мог бы шлепнуть тебя давным-давно. Цени это, шлюшка. Даю тебе последнюю возможность высказаться.
– Ничего не понимаю… – прошептала Милена. – Чего вы от меня хотите?
Она уже понимала. Начала догадываться сразу, как только этот желтоволосый уродец произнес слово "рабыня", а теперь ее догадка перешла в уверенность. Она уже слышала те словосочетания, что произносили сейчас его толстые розовые губы.
– Я хочу, чтобы ты сказала нам, кто мы такие! – громко произнес Алекс.
– Не знаю.
– Неправильный ответ, попытка не засчитана. Даю тебе еще одну попытку, последнюю. Если будешь врать дальше, Костя будет отрезать тебе пальцы. По одному за каждое лживое слово.
– Креаторы, – сдалась Мила. – Вы – креаторы.
Она уже встречалась с Алексом. В виртуальном пространстве он выглядел вовсе не низкорослым толстячком, там он был громилой в ассирийской одежде, с бесстрастным лицом голема. Что ж, имея способности креатора, в виртуале он мог создать себе любое тело и любое лицо. Но бред величия пер из него и там и здесь, выдавая с головой.
– Видишь, Костя, какая умная девочка нам попалась! – поднял палец Алекс. – Схватывает все на лету. Наше счастье, что ты ее не укокал до смерти, потому что нам есть о чем поговорить. Потрепаться по-дружески, душевно. Ты ведь не против, Милена Серебрякова?
– О чем?
– Само собой, не о тебе. О тебе мы и так все знаем. Кстати, ты сама подставилась. Не вылезала бы как дура в своем попсовом шоу, никто бы на тебя внимания не обратил. Нет, понадобилось ей, видите ли, резать правду-матку в глаза. Причем, обрати внимание, мы с тобой церемониться долго не собирались. Мы люди гуманные, овец режем с первого раза, сразу насмерть. И если бы тебе повезло, ты давно уже лежала в гробу – тихо и мирно. Но тебе не повезло, девочка. Какой-то ушлый гад влез во все это дело и отбил тебя у нас. Затем он заблокировал твой комп так, что мы больше не смогли в него забраться. Потом умудрился найти бабки, которые мы красиво сперли с твоего счета, и вернул их обратно. Наконец, вчера он подпортил нам эстетическое удовольствие – мы с таким наслаждением наблюдали, как ты трясешь голой задницей в Интернете, а он взял и все затер. Скотина, варвар! Испоганил нашу качественную работу. И вот результат: ты лежишь тут с переломанными костями вместо того, чтобы уже неделю порхать в раю с такими же, как ты, ангелочками. Ну, скажи честно, ведь это настоящее свинство со стороны твоего приятеля?