Перезагрузка
Шрифт:
– Ну ты даёшь!
– возмутился он.
– Что, не нравится?
– кивнула она.
– Тогда соответствуй! Во-вторых, ты не должен забывать, что Панси всё-таки - семья?..
– Из-за ребёнка?
– не понял он.
– Из-за того, что мама формально мачеха дяди Дэйва, - покачала она головой.
– И Панси формально моя сводная племянница...
– А ты, соответственно - её сводная тётушка, - хмыкнул он.
– Почаще об этом мне напоминай, если предпочитаешь спать один
– Что там у нас? Ах, да, Дейв с Деметрой - совсем не формально мои крёстные. Панси - подруга детства и Дафны и всегда была ей, - и мне в какой-то степени, - почти как сестра. И в третьих, я тебе уже сказала, что я с тобой во всём, - продолжила она.
– А ты мне сказал, что тебе нужна Панси...
– Больше нет, - вставил он.
– Не нужна. Я передумал.
– Глупости, - сердито заявила она.
– Я тебя отлично знаю, и сейчас вижу, что ты это сказал лишь из своего знаменитого ослиного упрямства...
– Эй-эй, - опешил он.
– Полегче на поворотах.
– Скажешь, не так?
– поинтересовалась она.
– Так вот, если ты сказал, что она тебе нужна, то она будет с тобой... с нами... Я приложу все усилия к тому, чтобы она была с нами.
– Но...
– возразил он.
– И точка, - отрезала она, вскочила, накинула халат и выбежала из спальни.
– Куд-да?!
– только и успел он воскликнуть вслед.
Милая девочка показывает зубки! Острые зубки, надо заметить! И как это ей удаётся скрывать за почти кукольной внешностью и скромными манерами этого белокурого тирана? Босые ноги затопали вниз по лестнице, а потом ему послышался звук открываемой двери и её звонкий голос внизу. Ворча про себя, он тоже надел халат и пошёл вниз, уже заранее догадываясь, кого там принесла нелёгкая в первом часу ночи. Не один он, похоже, упрям, как осёл!
Предчувствия его, конечно, не обманули.
– Гарри, смотри, кто к нам пришёл!
– радостно воскликнула Астория, когда он присоединился к ним в прихожей.
– Панси, - склонил он голову.
– Утром хотела передать...
– ответила она, протягивая ему большой тубус.
– Давно сделала...
– Что это?
– перебил он.
– Открой, - посоветовала она.
Он всплеснул руками и снял крышку. Внутри было свёрнутое в рулон шёлковое полотно. Достал и расправил большую вышитую картину, одновременно цепенея от удивления, восторга, благодарности... Чувства захлёстывали его через край.
– Два года назад, - продолжала говорить Панси.
– Вы недавно поженились... Я попросила... показать тебя...
Он прекрасно помнил, когда это было - в тёплый майский полдень они сидели с Дафной на берегу пруда, и она была столь прекрасна, что глаз было невозможно оторвать... Неужели у него действительно было такое влюблённое выражение лица? А Дафна... Она же просто сияет, словно маленькое солнышко, которое расцвело рядом с ним на скамейке.
– Я смотрела со стороны, - пояснила Панси.
– Полгода вышивала. Теперь твоё.
Как?!! Как можно так передать всю красоту, все эмоции с помощью
– Спасибо, Панси, - хрипло поблагодарил он.
– Спасибо огромное!
– Пожалуйста, - ответила она, и по её бесстрастному лицу пробежала тень улыбки, которую и увидеть-то можно было только под микроскопом.
Астория куда-то сбежала. Держа полотно в вытянутых вверх и в стороны руках, он направился в гостиную, чтобы примерить, куда лучше повесить. Как раз была свободна стена, на которой оказалось достаточно места, и он, аккуратно разложив картину на диване, за пять минут изготовил достаточного размера раму, а потом потратил ещё десять или пятнадцать на то, чтобы аккуратно закрепить на ней полотно и повесить. Получилось просто замечательно, хоть рама и не очень по стилю подходила к краскам и композиции картины - но вопрос с рамой можно было решить и позже, а сейчас ему просто хотелось поскорее усесться на диван, чтобы полюбоваться. Ах, да, совсем же забыл!
Панси так и стояла в прихожей, спокойно на него глядя. Он остановился напротив, посмотрел ей в глаза, улыбнулся и тоже замер, немного покачиваясь с пятки на носок и оглядываясь по сторонам. Молчание затянулось.
– Может, тебя проводить?
– спросил он.
Ему было видно, как едва заметно дрогнули её губы.
– Так поздно?
– удивилась она.
– Почему нет?
– поднял он брови.
– Мне не трудно.
– Спасибо, - прокомментировала она.
Они снова замолкли.
– Ты меня не пригласишь?
– подала она голос через несколько минут.
– Нет, - покачал он головой.
– Хорошо, - предложила она.
– Хочешь, я буду говорить длинными предложениями, как ты настаиваешь? Хочешь, я буду с тобой ходить в Косой переулок и улыбаться всем этим людям? Если так нужно, можешь даже платить за меня, только...
– Мне от тебя ничего не нужно, - покачал он головой.
– Когда родится ребёнок, ты сможешь сама решить, нужен ли ему отец или имя отца. Если посчитаешь, что я должен быть в его жизни - я буду рядом настолько, насколько тебе покажется необходимым. Имя, любовь, забота - я всё это дам. Всё, чего ты ни попросишь. От тебя мне ничего...
– Как быстро...
– заметила она.
– И ты - как они. Оттолкнул.
– Да это не я тебя отталкиваю!
– крикнул он, и она отшатнулась, втянув голову в плечи.
– Это ты меня отталкиваешь! Совсем как эти люди, которых ты упомянула. Они прогнали тебя, а теперь ты прогнала меня!
– Но я же пришла, - тихо сказала она.
– А толку?!
– воскликнул он.
– Слова-то уже вылетели! Знаешь, почему так происходит? Потому, что тебе наплевать на чувства... Наплевать! Тогда, в Большом зале, ты наплевала в душу всем, кто не согласен был пожертвовать товарищем ради своей жизни! И ещё наплевала в лицо тем, кто думал об этом, но ужаснулся, услышав подобное вслух! И теперь ты снова сделала это! Что ты мне сказала сегодня, напомнить?